Запах золотистого цвета
Юрий восхищенно поддакнул, чем польстил Кларе:
– Век живи – век учись. А, я и не знал, что такие тонкости существуют. Вы мне просто глаза открыли Клара Александровна. Вот, что значит человек искусства, не то что я – валенок, мужик от сохи.
Юрий повернул голову в Олегу с Дмитрием:
– А вы знали об этом?
Юрий некоторое время по очереди восторженно рассматривал лица приятелей, а потом взмахнул рукой:
– Ой, че‑то я совсем обалдел. Вы‑то точно, все это знаете. Вы же эту ауру мерить можете своим прибором.
Клара безапелляционно заявила:
– Ну, что вы Юра? Таких приборов еще не изобрели. Вы сами подумайте, как такое можно мерить? Это же из области чувств, из области возвышенного, из области искусства. Дима же ясно сказал, что они меряют какую‑то радиацию. А здесь совсем другое.
Юрий захлопал глазами, глядя на своих приятелей:
– Так что вы там мерили, умники? Радиацию? А на фига, извиняюсь, зачем вы эту радиацию аурой называли?
Олег виновато поморщился, а Дмитрий откинулся на спинку стула и уверенно продолжил разговор:
– Измеряли мы напряженность специфического физического поля. Термин радиации Николай Федорович использовал для упрощения восприятия. А на самом деле свойства этого поля идентичны тому, что вы и называете аурой.
Наступило молчание. Николай с любопытством наблюдал за происходящим. Дмитрий невозмутимо налил себе в бокал коньяка и залпом выпил. На его лице смущение уступило место бесшабашной уверенности. Он развязано развалился на стуле и продолжил:
– Если уж быть точным, то мы мерили даже не напряженность поля, а интегральное распределение кривизны пространства, вызванное эмоциональным состоянием людей и других живых существ. То есть природное явление обусловленное проявлением чувств живых существ. Я ясно выражаюсь?
Юрий приоткрыл рот, вытаращил глаза, истерично помотал головой, и уставился на Дмитрия:
– Ничего не понятно. Ты что, издеваешься? У меня по физике было пять. То, что ты сейчас выдал полная белиберда.
Дмитрий невозмутимо потянулся к бутылке и долил коньяка в свой бокал:
– Вот именно потому, что мое объяснение похоже на белиберду, я и смирился с терминологией предложенной Николаем Федоровичем.
Дмитрий непринужденно усмехнулся:
– Кстати, это интересная мысль померить ауру произведений искусства. В музей я не догадался сходить. Что скажешь Олег?
Олег с недоумением потер щеку пальцем и улыбнулся:
– Наверное, интересно было бы сходить. Только ты забыл, что твой прибор мы тоже ликвидировали. Не важно. Знаешь, до меня сейчас, стало доходить, как мы с тобой, Димыч, выглядели со стороны на вчерашних переговорах.
Он откровенно хохотнул:
– Два упертых идиота. Смех, да и только.
Николай с интересом посмотрел на Олега, а тот с грустным смешком продолжил:
– У нас вчера представители китайской фирмы хотели наши графины купить, ну, или наладить их массовое производство. А мы им упорно возражали и отговаривали. Теперь понимаю, что о нас эти люди думали, когда мы им объясняли, что ничего из этого не выйдет.
Клара легонько хлопнула ладошкой по столу, и подвела итог беседе:
– Все ясно, у вас все как в пьесе Булгакова Иван Васильевич меняет профессию. Машина времени сломалась, но ощущения необычного осталось. Может, потанцуем? Вон и музыка заиграла.
Юрий с надеждой посмотрел, на Николая:
– Это не покажется нахальством, если я приглашу Клару Александровну на танец?
Клара приподнялась со своего места:
– Не покажется, Юрий. Не покажется.
Клара строго посмотрела на Николая:
– Вы тут пока про ауру с запахом радиации поговорите, а мы с Юрой потанцуем.
Николай задумчиво смотрел в след Кларе и Юрию. Олег отвлек его от раздумий:
– Так что вы скажете, Николай Федорович?
Николай перевел на него задумчивый взгляд:
– О чем?
Дмитрий потянулся снова за бутылкой:
– Нас интересует ваш феномен, управления аурой, без применения аппаратуры и специальных средств.
Николай мельком взглянул на Дмитрия и перевел сосредоточенный взгляд на стол:
– Ну, из того, что мне известно, могу сказать одно.
Он начал пальцем водить по столу:
– Некоторые люди способны приобрести такие возможности как у меня в результате огромного нервного потрясения. Но, как вы сами понимаете, это происходит далеко не всегда и далеко не со всеми. Скажем так. Мне повезло. Хотя, я такое везение могу считать довольно условным. Как это происходит, я сам до конца не понимаю. Просто кое ‑что могу делать, а вот как это делаю объяснить не могу.
В это время Клара танцевала и допрашивала Юрия:
– Юрий, а вы чем занимаетесь? На сколько, я успела понять, вы не из числа этих изобретателей‑неудачников.
Юрий сокрушенно вздохнул:
– Нет, не изобретатель. Я работаю в охране предприятия, на котором мы все вместе трудимся. Разочаровал?
– Ни сколько. Скорее наоборот. Эти технари зациклены на своих заумностях, и ничего кроме них в жизни не замечают. А вы интересуетесь искусством, литературой. С вами интересно беседовать.
– Спасибо конечно, но смею вас уверить, Олег с Димой не такие уж сухари, как может на первый взгляд показаться.
– Ой только не надо их защищать. У меня чуть голова не разболелась от их рассуждений о правильной и не правильной радиации. Скажите, Юра, вам кто из современных писателей нравится?
Пока дама танцует
Николай посмотрел на компанию за столом и усмехнулся:
– Что приуныли, как на похоронах? Может выпьем?
Бокалы подняли молча, виновато посмотрели друг на друга и опорожнили. Николай бросил в рот оливку:
