Запах золотистого цвета

Николай пригладил мокрые от пота волосы и вытер ладонью испарину на лбу. Опуская руку, он зацепил ею графин. Графин опрокинулся и с легким громыханием скатился по витрине на пол. Николай рефлекторно попытался его подхватить, но графин, чиркнув по руке, полетел дальше. Внутри Николая все оборвалось. Графин, не долетая немного до пола, заколыхался в воздухе и легким гудением опустился на пол. Николай наблюдал за этим как в замедленном кино. Его оторопь повторилась. Переведя дыхание, и выдохнув воздух, он нагнулся за графином. Ставил графин на стекло витрины Николай крайне осторожно, и чуть слышно бормоча:

– Вон оказывается, что ты умеешь. Однако, это интересно. Ни фига себе подарочек. А не простые вы ребята, Олег с Димой.

Николай нагнулся к графину и стал изучать его горлышко тихо приговаривая:

– Опа. А сразу и не увидишь. Вообще за грязь принять можно эти еле заметные пятнышки. Только у пятнышек грязи не бывает такой правильной формы. Прямо как микрофиши фотошаблонов микросхем. Квадратики, линии. Кто не знает, не поймет. Ох, не простые вы ребята, Олег с Димой. Это на каком же оборудовании вы такое чудо сварганили? Теперь соглашусь, наверное, вы сто раз мужики правы, что не раскрываете свои секреты. А китайцы жуки. Ох, жуки. Хватит вам, господа на дармовщину хорошие идеи тырить.

Сейчас сосредоточившись, Николай как будто заново увидел графин. Нет, не почувствовал, а именно увидел.

Туман осторожно выползал из горлышка графина как осьминог и медленно ощупывал предметы на витрине и на стеллажах. От его прикосновений предметы начинали золотисто искриться. Туман мягко, как котенок лапкой, коснулся Николая. У Хромова перехватило дыхание от ощущения легкости и услады. В Николае проснулась готовность совершить что‑то такое, чего он давно желал сделать и к чему давно стремился и готовился. Осталось осознать, что же конкретно надо делать. Он задвинул графин внутрь секретера. Руки сами потянулись к латунной заготовке и гравировальной машинке. Машинка заработала, при этом звук ее стал мягким, плавным и даже приятным. На заготовке, как будто сами собой появлялись следы от фрезы, вырисовывая контуры и детали талисмана. Внезапно туман резко вздрогнул и тревожно задергал своими щупальцами. Николай насторожился. Дверь в его магазинчик скрипнула и весело звякнул колокольчик. Хромов застыл с гравировальной машинкой в руке, разглядывая нового посетителя. На пороге стоял плотный мужчина с волевым лицом. Боковым зрением Николай увидел в окне припаркованный джип. Незнакомец двинулся к прилавку. Движения его были наполнены уверенностью, и осознанием собственной значимости. Подойдя к витрине, он холодно посмотрел Николаю в глаза:

– Мне тут посоветовали твой магазин. Хочу выбрать что‑нибудь для дочери. Типа кулона там, или еще какой‑нибудь побрякушки.

Николай отложил в сторону гравировальную машинку, и снял налобные бинокулярные очки ювелира, которые он автоматически надел перед тем, как приступить к работе. Он с улыбкой указал рукой на витрину:

– Прошу, выбирайте.

Покупатель сосредоточенно засопел, разглядывая витрину. Наконец он поднял глаза. Уверенность в его взгляде уступила место растерянности:

– Мне эта, для дочери. Не могу сообразить, что сейчас молодежи нравится. Боюсь промахнутся.

Николай озадаченно потер пальцем щеку и скользнул взглядом по предметам на витрине:

– Я тоже затрудняюсь так навскидку ответить. Если бы хотя бы видеть кому вы собираетесь сделать подарок. А так…

Посетитель завозился и достал из нагрудного кармана пиджака портмоне. Из портмоне он извлек фотографию, и протянул Хромову. Николай несколько секунд разглядывал фото и мысленно прикидывал:

– Позировала. Пыталась произвести впечатление. Подать себя хочет иначе, чем есть на самом деле. Ну, это нормально. Только, нас на мякине не проведешь. Позировала она ясно не для папочки, для молодого человека. Причем не конкретно для какого‑то определенного, а для широкого круга потенциальных претендентов на ее руку и сердце. Ну, определенно, обаяние у нее есть, шарм природный, не наигранный. Красота? А что такое красота? Красота это понятие субъективное. На вкус и цвет, как говориться… Но почитатели и обожатели у такой внешности найдутся непременно. Ей бы диадема точно пошла.

Николай мысленно дорисовал на фото диадему. Потом поменял украшение на более скромное и слегка скривил рот:

– Нет диадему она постоянно, ежедневно носить не будет. Зато на торжестве будет смотреться королевой. Ладно, чего мечтать попусту, диадемы у меня пока что все равно нет. До диадем у меня руки пока еще не дошли. Папаша говорит кулон. Ну побрякушку он мог и в обычной галантерее приобрести. Не стал. Значит хочет чего‑то необычного, неординарного. У меня здесь все далеко не миниатюрное. С моими талисманами спать не ляжешь. А если браслет? Незатейливо с изыском и на каждый день годится. Браслет? Браслет!

Николай снова пошарил взглядом по витрине и мысленно сделал вывод:

– Ничего достойного этой красотки. На ней это будет как бижутерия. А собственно почему как бижутерия? Другим подойдет, а ей нет? А, кто она по запаху тумана? А хрен ее знает кто она по запаху тумана, это все же фотография, а не живой человек.

Николай мысленно рявкнул:

– Волк, ты где? Я что один должен загадки разгадывать?

Волк отозвался так, будто разглядывал фото из‑за плеча Николая:

– Тоже мне загадка. Тут даже с хроническим насморком ясно:

– Туман, с розово‑лазоревым запахом.

– Не темни! Кто она?

– Кто, кто? Сам не видишь? Это же просто. Виверра.

– Ни фига себе? Я тебе что, Карл Линней или Ламарк?

– Не знаю кто это такие. Линней с Ламарком. Но она виверра, это точно, а, если еще точнее, циветта.

– Не выпендривайся. На кого эта твоя циветта похожа?

– Немного на кошку, немного на куницу.

– Понятно.

Покупатель выжидающе изучал гамму выражений на лице Николая. Хромов поднял на него взгляд и погрузился в ледяное любопытство глаз посетителя. А вот посетителя это столкновение взглядами ничуть не смутило. Похоже, что для него, дуэль взглядами, было привычным поведением с собеседниками. Хромов отметил для себя:

– Суровый мужик, наверное, многих обломал.

Николай сдержанно улыбнулся:

– В настоящий момент чего‑то достойного вашей дочери у меня нет. Если вы зайдете дней через пять, я думаю, смогу вас порадовать.

Посетитель бесцеремонно продолжал рассматривать Хромова:

– Что, завоз будет?

Николай с усмешкой наклонил голову:

– Нет, я все это делаю сам, без посторонней помощи.