Жандарм-5

Тот осторожно кивнул.

– Зря. Лев Моисеевич.

Всего лишь имя назвал, зато лицо Сергея тут же разгладилось. Это ведь он меня с евреем свел, который мне артефакт защитный продал. Если бы не этот артефакт, быть мне уже мертвым – ту аварию в поезде я бы не пережил. А я парню за то знакомство как раз и обещал отблагодарить. Да дела тогда так закрутились, что забыл напрочь.

– За всех аристократов говорить не буду, но я по долгам всегда отдаю, – жестко закончил я. – Ну а раз с этим разобрались, то присаживайтесь, – указал я им на диван. – Да расскажите, что в городе нового произошло. Да как вообще здесь сейчас жизнь крутится.

И они рассказали. Много поведать не смогли, но зато подтвердили своим рассказом, что мои наблюдения оказались верными. Из‑за накала международной обстановки аристократы стали чаще гулять. По принципу – а вдруг завтра война и меня там убьют? Надо брать от жизни все здесь и сейчас. А из‑за прихода нового начальника жандармерии усилился государственный контроль за заводами. Что вытекло в многочисленные штрафы, которые хозяева заводов и фабрик переложили на плечи своих работников. Естественно это вызвало волну недовольства со стороны тех. Люди стали больше прислушиваться к агитаторам партий. Ходить на их собрания. А это уже было нарушением закона, что спровоцировало новый виток войны между жандармерией и разными революционерами. Пошли облавы, в которые чаще попадались обычные рабочие, пришедшие узнать да послушать. Что не добавило любви к властям.

– А вы в партиях состоите? Или ходили?

– Не состоим, – буркнул Сергей.

– Не, Григорий Мстиславович, – замотал головой Василий. – На кой нам эти говоруны? Только балаболить и могут.

И если здоровяку я поверил, то вот поведение Сергея мне не понравилось. Тот точно как минимум посещал одно из таких собраний. А может и сам под облаву попал.

– А Акинфей?

– Тот сильно в церковь ушел, – сказал Василий. – Дюже ему там по душе пришлось.

– В священники решил податься? – удивился я.

– Да не. Помните, вы просили за одной церковкой посмотреть? Вот он с того времени туда и ходит. Ни одной службы не пропустил! Говорит, поп там сильно умный. И речи правильные ведет, да все объяснить по‑простому могет.

– Что за поп?

– Дык, – пожал плечами Василий. – Это у него спрашивать надо.

– А когда он со службы возвращается?

– К десяти обычно.

Сергей посмотрел на здоровяка с неодобрением, но промолчал. Ясно. Значит, схожу сам с Акинфеем поговорю.

В принципе ничего больше они мне поведать не смогли. Поэтому отпустил их, посоветовав к партиям не соваться. Объяснил это тем, что среди членов этих организаций полно откровенных бандитов, которые партии используют в своих криминальных целях. Василий легко пообещал, что ни к кому не пойдет, а вот Сергей лишь кивнул. Но что‑то не верится мне, что он и правда не пойдет.

К работному дому они решили добираться своим ходом, хотя я и предложил их подвезти на извозчике. Сам я идти своим ходом снова не собирался, и через четверть часа был уже возле работного дома. К моей удаче Акинфей уже вернулся и вышел на улицу, когда я его позвал через пробегавшего по улице мальчишку.

– Здравствуйте, Григорий Мстиславович, – вздохнув, пробубнил бородач.

– Здравствуй, Акинфей. Поговорим?

– От чего ж не поговорить? Слушаю вас.

– Да я вот вернулся из командировки. Думаю, дай зайду, проведаю. Как вы здесь живете?

– Божьей милостью, живы.

– Ты в религию подался?

– Без веры человек и человеком то называться не может. Так, животное.

– Это тебе тот поп сказал, к которому я тебя как‑то просил сходить?

– Он, – степенно и спокойно кивнул мужик.

– А что еще он говорит?

– Не переживайте, Григорий Мстиславович, ничего супротив государя он не сказывает.

– Да я и не переживаю, – усмехнулся я. – А раз не сказывает, то проведешь меня к нему?

Акинфей замялся.

– Ну чего ты молчишь? Или все‑таки что‑то говорит он на проповедях своих запретное?

– Не говорит, – упрямо мотнул головой Акинфей.

– Но ты мне про его проповеди ничего не расскажешь, – кивнул я, констатируя. – Так может мне внезапно самому туда нагрянуть. А? Или все же поделишься, о чем тот поп рассказывает?

Акинфей мялся долго. Минут десять мне пришлось его то уговорами, то угрозами подводить к тому, чтобы он все же рассказал мне все.

– Про партии он сказывает, – выдавил он наконец из себя. – Что это… регис… регри… делать короче рабочим свою партию надо. Только не тайно, а с дозволения государя. И профсоюзы учинять. И чтобы в тех профсоюзах не заводчики, а сами рабочие главными были.

– И чего ж ты тогда тут как девица мялся, а сразу не сказал? – раздраженно выдохнул я. – Ведь и правда это не запрещено. Если он по закону партию зарегистрирует, пусть и только для рабочих – то что в этом плохого?

– Ну дык, – пожал плечами Акинфей. – Всегда ж аристократы во главе стояли. А тут – без них.

– Ничего плохого в этом не вижу. Единственно, предупредить тебя хочу. Смотри там, будь повнимательнее. Ты правильно думаешь, что такое дело им не понравится. И они могут своих людей подослать тайком. Чтобы те втерлись в доверие, а потом от вашего имени что‑то незаконное совершили. Начали хулить Императора и отечество, или иное что. И все. Все движение под запрет пойдет вместе с попом тем и тобой. А прекрасное начинание закончится. Понял?

– Понял, Григорий Мстиславович, – нервно кивнул Акинфей.

– А раз понял, то надеюсь, больше таиться от меня не будешь. Я ведь и советом помочь могу. И людей подозрительных пробить.

– Это как? – озадачился мужик.

– Ну… узнать о них, – мысленно сплюнул я. Пробило блин на сленг из другого мира. – Кто они такие. На кого работают. Может засланные казачки они и террор для них главное, и совсем не друзья?

В итоге Акинфей все же согласился держать меня в курсе дел церкви и попа, который в ней проповедует. Распрощался я с ним с чувством хорошо выполненной работы. А теперь – домой. Завтра уже мальчишек увижу. Соскучился – жуть. А после – на поезд и в Тверь!

 

Глава 5