Железное пламя

Даин завертел головой по сторонам, и его лицо так покраснело, что даже на подбородке проступили багровые пятна. Все кадеты смотрели прямо на него.

– Что еще? Ты собираешься угрожать мне убийством, Риорсон? – наконец выговорил Даин, и отвращение на его лице было так похоже на отцовское, что я похолодела.

– Нет. – Ксейден покачал головой. – Зачем мне это делать, если Сорренгейл вполне способна справиться сама? Она не хочет, чтобы ты прикасался к ней. Я уверен, что все в квадранте слышали ее. Этого должно быть достаточно, чтобы ты держал руки при себе. – Он наклонился и добавил тихим шепотом: – Но если вдруг этого не произойдет, каждый раз, когда ты просто подумаешь о том, чтобы дотронуться до нее, я хочу, чтобы ты вспоминал одно слово.

– И какое же? – процедил Даин.

– Альдибаин. – Ксейден отступил, но его угрожающий взгляд даже у меня вызвал дрожь.

Тем временем Панчек вновь призвал всех кадетов к вниманию. Даин напрягся, но промолчал.

– Ни слова в ответ? Интересно. – Ксейден склонил голову набок, изучая лицо Даина. – Вернитесь в строй, Даин Аэтос, пока я не потерял всякую видимость вежливости… говоря от имени Лиама и Солейл.

Дайн побледнел и отвел взгляд, после чего вернулся на свое место во главе нашего отряда.

Взгляд Ксейдена на мгновение встретился с моим, после чего командир направился во главу Четвертого крыла.

Я должна была догадаться, что удар по гордости Даина – то еще зрелище. Кадеты переместились, освобождая место для нас с Имоджен, и тут я увидела своих друзей. И почувствовала, что кожа на щеках уже за малым не горит от стыда.

– Это было… интересно, – прошептала мне Рианнон. Глаза ее были красные и опухшие.

– Это было горячо, – прокомментировала Надин, стоявшая рядом с Сойером.

– Любовные треугольники могут быть такими ужасно… неловкими, ты не находишь? – спросила Имоджен.

Я бросила на нее убийственный взгляд: как она могла согласиться с намеком – то есть даже не намеком – Ксейдена? Но она лишь беззастенчиво пожала плечами.

– Боги, как я по вам скучала. – Голубая полоска в коротких светлых кудряшках Квинн качнулась, когда она задела плечом Имоджен. – Военные игры – отстой. Вы не так уж много пропустили.

Капитан Фитцгиббонс снова вышел на помост, и пот ручьями стекал по его лицу, когда он продолжил с того самого места… на котором мы его прервали.

– Пока семнадцать, – прошептала Рианнон.

Последнее испытание на Военных играх всегда смертельно опасно, и только сильнейшие всадники доживают до дня выпуска… Но Лиам был сильнейшим в нашем году, и это его не спасло.

– Солейл Телери. Лиам Майри, – возвестил капитан Фитцгиббонс.

Я с трудом заставляла себя дышать и боролась с жжением в глазах, а остальные имена будто слились в единое целое, пока писец не закончил список, отдавая души умерших Малеку.

Никто из нас не плакал.

Комендант Панчек прокашлялся, и, хотя не было необходимости магически усиливать голос – за последний год нас стало гораздо меньше, чем в начале прошлой осени, – он, кажется, не смог удержаться.

– Кроме воинских похвал, для всадников нет слов похвалы. Наша награда за хорошо выполненную работу – право дожить до распределения на воинскую службу, дожить до следующего звания. В соответствии с нашими традициями и стандартами, те из вас, кто закончил третий год обучения, теперь произведены в лейтенанты армии Наварры. Выйдите вперед, когда назовут ваше имя, чтобы получить приказ. Утром вы отправитесь на действительную службу.

Третьекурсников вызывали по секциям, начиная с Первого крыла, и каждый получил бумаги с назначением, прежде чем покинуть двор.

– Как‑то не очень… эффектно, – прошептал Ридок сбоку от меня, заслужив угрожающий взгляд от Даина, который стоял на два ряда впереди.

Да пошел он.

– Просто хочу сказать, что за три года жизни в этом месте надо бы выдавать пожизненный запас эля. А еще закатить вечеринку такую охуенную, что наутро никто ничего не помнил бы, – пожал Ридок плечами.

– Вечером еще погуляем, – сказала Квинн. – Что они там пишут, кстати? Кого‑то… забыли?

– Распределяют третьекурсников, которых считали мертвыми, – пояснил Хитон из заднего ряда.

– Как ты думаешь, кто будет нашим новым командиром крыла? – прошептала Надин у меня за спиной.

– Аура Бейнхэвен, – ответила Рианнон. – Она отлично показала себя на Военных играх, и Второе крыло победило. Но и Аэтос неплохо справился на месте Риорсона.

Тем временем вызвали Хитона и Эмери.

Я смотрела на все это, вспоминая тех, кто начинал с нами учебный год, но так и не закончил его. Первокурсников, которые теперь либо похоронены у подножия Басгиата в бесконечных рядах камней, либо их тела забрали домой, чтобы упокоить. Второкурсников, которые никогда не увидят третьей звезды на своих плечах. Третьекурсников, как Солейл, которые были уверены, что окончат академию, но пали на последнем шаге.

Может быть, это место и есть то, чем назвал его грифоний всадник – фабрика смерти.

– Ксейден Риорсон, – громко объявил комендант, и мой пульс подскочил, когда Ксейден шагнул вперед, чтобы получить распределение. Последний третьекурсник в строю.

Тошнота подступила к горлу, живот скрутило, и я покачнулась. К утру он уйдет. Уйдет. Тщетно уговаривая себя, что я буду видеть его раз в несколько дней из‑за брачных уз Тэйрна и Сгаэль, я не могла унять панику, заставляющую дышать все чаще и чаще. Его не будет здесь. Ни на матах для поединков, там, где он тренировал меня и заставлял быть лучше. Ни на боевом инструктаже. Ни на летном поле.

Наверное, я должна была бы радоваться этому, но никак не получалось.

Панчек снова занял свое место на трибуне и провел ладонями по аккуратным линиям мундира, как бы разглаживая его.

«Я найду тебя, прежде чем уйду». Голос Ксейдена пробился сквозь мой щит и кружащиеся мысли, а затем исчез, когда Ксейден вышел со двора и направился в сторону жилых корпусов.

По крайней мере, мы сможем попрощаться. Или поссориться на прощание. Неважно.

– Поздравляю новых лейтенантов, – проговорил Панчек. – Остальные должны явиться на вещевой склад, чтобы сменить форму и получить новые нашивки. С этого момента второй курс становится третьим, а первый – вторым, со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Новые назначения будут вывешены сегодня вечером в общежитии. Вы свободны.

Во дворе раздался общий громкий рев, и меня тут же обнял Ридок, потом Сойер, потом Рианнон и даже Надин.

Мы сделали это. Мы официально стали второкурсниками.

Из одиннадцати первогодок, которые пришли в наш отряд в течение курса – как до, так и после Молотьбы, – остались только мы пятеро.

Пока еще пятеро.

 

Глава 5