Жертвы жадности. Опасное соседство

– Днём – не буду! – пообещала дологнисска.

– Пусть ещё полежат, – предложил я Ване. – Потом с ними разберёмся.

– Пусть! – мстительно согласился тот.

Покинув офис стражи, я направился в администрацию. Мы хоть и не назначили в этот день сбор Большого Совета, но я всё ещё надеялся, что о нём помнят. Зря надеялся!.. Лидия подняла на меня грустный взгляд и даже вставать не стала.

– Спит ещё, – сказала она.

– И Саша не приходил? – уточнил я.

– Никто не приходил, – ответила девушка, рассеянно проводя рукой по идеально пустому столу.

Услышав шорох, на стол немедленно вспрыгнул Васька и принялся охотиться за ухоженными пальцами секретарши. Если присмотреться, то можно было заметить, что на её холёных руках уже остались отметки, повествующие об удачной охоте. Я вздохнул, порылся в кошельке на поясе – и выудил оттуда моток нити и смятую записку. Оторвав кусок нити длиной примерно в метр, я обмотал им бумагу, сделав своеобразный бантик, и передал девушке.

– Сердце кровью обливается! – признался я. – С этим он охотнее играть будет, чем с твоими пальцами… И руки убережёшь.

– Спасибо! – с удивлённым лицом Лидия приняла игрушку и начала наигрывать пушистого баламута.

Котов, Поляк, Борборыч, Саша – все ещё спали. Мыс вообще казался вымершим после опасных ночных приключений. А те, кто не спал, ходили по посёлку с потерянным видом, стараясь не смотреть друг на друга. Ну правильно – о том, откуда взялись пять нереально красивых девушек, большинство населения ещё не знало. Для всех всё выглядело так, что вот нагрянули пять девушек, свели всех с ума – и куда‑то исчезли. Мало кто вообще помнил, что происходило с людьми ночью. А те, кто помнил, видимо, всё ещё приходили в себя.

Промаявшись полчаса, я вернулся к пленницам, запертым в камерах. За время моего отсутствия там ничего не изменилось. Всё те же писки и причитания. Всё тот же мрачный Ваня и хмурый Гоги.

– Кто главный? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь, но ответа так и не дождался. – Главная есть?

– У нас нет главной. Отпусти! Больно! – заканючила одна из дологнисок.

– Непонятно, чего больно‑то?! – заявил я. – Я же ещё ничего не сделал!

– Что не сделал? – уточнила другая гостья.

– Ничего! – ответил я. – Но сейчас начну делать!

– Не надо!!! – хором попросили меня инопланетянки.

– Ладно, открой вот эту камеру! – попросил я Ваню, ткнув в первую попавшуюся дверь.

Пока глава стражи возился с засовом и двумя замками, в помещение заглянул Борборыч. Лицо у него было помятое, а под глазами виднелись тёмные круги. Он начал медленно и осторожно пробираться вдоль дверей, с подозрением заглядывая в каждую камеру. И каждый раз, посмотрев, выдавал облегчённый вздох, который все наши слышали, как он ни старался его скрыть.

– Борборыч, – окликнул я рейд‑лидера. – А что ты там увидеть боишься?

Тот мрачно глянул на меня, но отвечать не стал. Ну да, уже отвязался, ага…

– Борборыч! – снова окликнул я его. – А что ты там вчера про клонирование бормотал?

Нашему суровому тактику поднятая тема не нравилась. Он её старательно игнорировал и только обиженно сопел.

– И почему ты от них вчера прятался? – не унимался я.

Нет, ну я‑то уже знал ответ… Во всяком случае, догадывался, но пускай скажет вслух!

– Борборыч, я не отстану! – сообщил я.

– Да бывшую я увидел! Бывшую! – взорвался Борборыч, остановившись, а потом выдохнул и закончил. – Пять бывших…

Он осторожно заглянул в ту камеру, куда я и сам стремился попасть – и снова шумно выдохнул.

– Кр‑р‑расивая была стерва! Никого красивее не видел! – пробормотал он, глядя на серую инопланетянку. – И сука, каких ещё поискать… Боря, давай, надо расти. Почему не получил повышение, Боря? Так подставь кого‑нибудь, а сейчас – давай, иди, на Мальдивы зарабатывай…

– И в итоге сама тебя подставила! – хохотнул Гоги.

– Ага, счаз! – отозвался Борборыч, переходя к следующей камере. – Кто же собственный кошелёк на ножках подставляет?.. Нет, она даже не изменяла! Я же говорю – сука! Пришлось бежать самому и менять фамилию…

– А фамилию‑то зачем менять? – удивился Ваня, округлив глаза.

– А потому что связи, Ваня, связи… Нашла бы!.. – ответил Борборыч. – Я только имя своё оставил… Хорошо, ни родственников уже в живых не было, ни друзей не осталось… Всех повывела из моей жизни, гадина. Всё под контролем держала…

– Уа‑ха‑ха‑ха! – изобразил я злодейский смех под укоряющим взглядом рейд‑лидера. – Ну я должен был отомстить! За тараканов!.. Долго ты продержался?

– Десять лет! – ответил Борборыч.

– Мужик! – оценил Гоги.

Борборыч заглянул в последнюю камеру и сразу повеселел.

– Карьера в гору, миллионы на счету, – он горько усмехнулся. – Я часть сумел утаить, отложил… Сбежал и больше не работал. Сидел в игрушках. В жопу это всё!..

– Ужас, какие люди вокруг интересные живут… – заметил Ваня, распахивая дверь. – Всё. Она твоя, Филь! Делай с ней что хочешь!

– Ничего я с ней делать не хочу! – отрезал я. – Но допросить надо… Борборыч?

– Ага! – кивнул рейд‑лидер. – Только смотри, если она опять вид моей бывшей примет, я… Обделаюсь…

– Вот её и заставим убирать! – сурово кивнул я, входя в камеру.

Дологнисске разрезали путы на ногах и усадили на табуретку, с которой она, поскуливая, попыталась сверзиться.

– Ну что, охотница, отвечать на вопросы будем? – спросил я, а та согласно запищала в ответ. – Ты вообще охотница… или охотник?

– Не понимаю, – ответила пленница, перебирая ногами, которые, похоже, основательно затекли.

– Мужчина ты или женщина? – уточнил Борборыч.

– Я сейчас женщина, – согласно начало описывать круги головой существо.

– Что значит «сейчас»? – сдвинув брови, уточнил я.

– Я сейчас женщина, а как время придёт – буду мужчиной, – испуганно ответила пленница. – Могу быть опылителем!

Последнее слово родилось в моей голове с большим запозданием. Видимо, даже универсальный язык, который мы использовали, не сразу нашёл соответствие.

– Трёхполые гермафродиты! – осклабился Борборыч. – Какая пр‑р‑рэлесть!

– Я не поняла… – дологнисская тварь сжалась на стуле и начала попискивать.

– У вас три пола, да? – уточнил я. – И почему вы их чередуете?

– По сезонам, – ответила дологнисска. – Все так делают…