Зверь

– Веселиться и заливать в себя пиво накануне важного матча – это не про меня, – ответил он. Я удивленно покосилась на Пауэлла и заметила, что из соседнего автомата он достал два протеиновых батончика. Мое пассивное несогласие проявилось в виде закатывания глаз.

Зверь не допускает, чтобы хоть одна жиринка попадала в его организм. Слишком легко это понять, достаточно взглянуть на безупречные мышцы – причину мокрых трусиков девушек со всего мира.

Я нажала кнопку, два шоколадных батончика упали в отсек в самом низу. Вынув их, я подошла к Пауэллу. Мои легкие наполнил свежий и чистый запах его кожи. Что‑то вроде мужского мыла или геля для душа. Странно, разве он не должен пахнуть потом, ведь его кожа все еще была влажной?

Одну шоколадку я закинула в карман, а другую протянула Зверю.

Краем глаза я заметила, что мышцы на его прессе напряглись.

Господи боже, это зрелище вызвало щекотку внизу моего живота. Но я не могла насладиться этим, потому что стала себя проклинать за подобные ощущения. У меня же есть парень! Я стою в худи с фамилией Даррелл. Я не могу чувствовать сексуальные приливы, глядя на полуголого Зверя.

– Что это? – спросил он, тупо уставившись на шоколадку.

– Оливковая ветвь, ясно? – резко выдала я, злясь из‑за того, что один взгляд на его голый рельефный торс и запах его кожи пробуждали во мне запретное желание. – Не знаю, почему ты невзлюбил меня, но я не такой человек, который со всеми конфликтует. Возьми шоколадку в качестве нашего примирения, в детстве срабатывало. К тому же тебе нужно попробовать немного сладкого, может, тогда ты перестанешь так злобно на всех смотреть. Сахар поднимает эндорфины. – В последний раз окинув Пауэлла беглым взглядом, я направилась к себе в номер.

Дверь номера Зверя открылась, и оттуда выпорхнула сногсшибательная длинноволосая блондинка с широкой улыбкой на пухлых губах. Босоножки на высоких каблуках черными жгутами оплетали ее ноги, платье цвета морской волны облепило фигуру, словно вторая кожа, а горящие голубые глаза говорили о том, что этой девушке было достаточно для счастья тех двух минут, которые продержался Зверь.

Что‑то гадкое зашевелилось в моей груди. Вот какие девушки в его вкусе. Ожидала от Пауэлла большего.

Блондинка проскользнула мимо меня, оставляя за собой шлейф цветочного парфюма и химического запаха лака для волос. Следом за ней из номера Макса выглянул Сойер Басс – хоккеист, играющий на позиции защитника в «Дьяволах». Из одежды на нем были только черные боксеры. Короткие светлые волосы торчали в разные стороны. Басс был высоким и атлетически развитым, однако в мышечной массе уступал даже моему Майку, а до Зверя ему было совсем далеко.

Опершись о косяк двери, он с похабной улыбкой смотрел вслед исчезающей блондинке. Стоило ему заметить меня, улыбка на его лице стала еще шире и развязнее. От скользкого взгляда карих глаз меня захватило отвращение.

– Перри Милашка Митчелл, – пропел он. – Зайдешь?

Я вспыхнула от возмущения.

– Ты нормальный? Я девушка твоего товарища по команде!

Мерзкий хохот расползся по коридору.

– Расслабься, шуток не понимаешь, что ли?

– Шутка – это когда смешно, – фыркнула я.

Значит, они веселились втроем?

Басс ухмыльнулся, и по его глазам я поняла, что он не шутил, а действительно предлагал мне зайти и стать третьей в их с Пауэллом игре. Как же это мерзко!

– Пауэлл, как жизнь? – засмеялся придурок, и тут догадка пронзила мои виски пульсирующей болью.

Он только что поздоровался со Зверем, словно они… не были в одном номере.

Я растерянно взглянула на Сойера и тихо, чтобы не услышал Пауэлл, спросила:

– Триста шестьдесят шестой разве не Зверя номер?

Басс отрицательно покачал головой.

– Это мой номер, и он всегда открыт для тебя, Милашка Митчелл, – подмигнул идиот и, громко заржав, скрылся за дверью своего номера.

Получается, все, что я наговорила Максу…

– Мой номер триста шестьдесят девятый, – раздался голос за моей спиной. Слишком близко, буквально в двух шагах от меня. И снова свежий запах его кожи, потому что Макс просто был после душа.

Черт!

Выставила себя дурой.

– И я ответственно отношусь к каждой игре, я профессионал, могу играть долго и довожу до конца… каждый период.

Я замерла после его слов.

Он доводит до конца каждый период. Ну, да. Ясно. Он ведь о хоккее, не так ли?

Не оборачиваясь, я кивнула, так и не найдя для него слов, и чуть ли не побежала к своей двери.

Ну, какой же стыд!

Я коснулась ключом‑картой замка и схватилась за ручку.

– Эй, Утконос! – Я обернулась. Макс стоял через три двери от меня, вальяжно опершись голым мускулистым плечом о стену. Уголок его губ дернулся, словно он не мог сдержать улыбки. А взгляд голубых глаз замер на моем лице. – Спокойной ночи.

Толкнув дверь, я влетела в номер как ошпаренная.

Утконос.

Почему он продолжает меня так называть?

Для человека, который пугает детей одним выражением лица, Макс на удивление был… мил. И…

О, черт!

Пожалуйста, Перри, даже не думай о его периодах, каждый из которых он доводит до конца.

 

Глава 8

 

Перри

Первая выездная игра в этом сезоне прошла отлично, парни переиграли противников на две шайбы. Это был неплохой результат, учитывая, что вчера большая часть команды провела ночь в одном из баров Роли.

Пытаясь погасить тревогу в груди, я стояла у двери мужской раздевалки, где переодевались парни. Рядом со мной были девять мужчин‑корреспондентов и одна женщина. На вид ей было около сорока лет. Это немного успокоило меня, ведь я не буду единственным корреспондентом женского пола в мужской раздевалке.

Дверь открылась, и появился представитель клуба – специалист по связям с общественностью.

– У вас тридцать минут, не надоедайте тем, кто не желает с вами разговаривать, – грубо сказал он.

Журналисты ринулись в раздевалку. Нерешительно передвигая ногами, я вошла последней.

Эклеры. Эклеры. Эклеры.