А затем она исчезла

– Пожалуйста, Джек, хотя бы ненадолго. Мне нужно с кем‑нибудь поговорить. Давай сразу после работы. Я приду туда первой и, как только Финн появится, исчезну.

Джек внимательно на меня смотрит, а потом заговорщически подмигивает.

– Ну, давай, только по‑быстренькому. Одни неприятности от тебя…

13. Джесс

Сердце на мгновение замирает, когда на входе в полицейский участок я натыкаюсь на старшего инспектора Рутгоу. Он негромко разговаривает с дежурной – женщиной средних лет с жесткими темными волосами.

Я встречалась с Рутгоу лишь однажды – на полицейской конференции в конце прошлого года, – зато много раз разговаривала с ним по телефону. Помятое лицо, плотно сдвинутые седые брови, одет в темный отутюженный костюм. Из тех мужчин, которые пользуются лосьоном после бритья и меняют рубашки каждый день – в отличие от Теда, который может носить одну и ту же одежду три дня подряд. Когда я подхожу к столу, он тут же меня узнаёт.

– Джессика Фокс? – приветствует меня низкий голос с хрипотцой.

Я широко улыбаюсь, а сама судорожно придумываю объяснение, зачем взяла потенциальную улику с места преступления. Достаю из кармана карточку.

– Сегодня я была в доме Уилсонов и увидела карточку, прикрепленную к букету цветов. Надпись показалась мне угрожающей. Вот, вдруг это важно… – Мол, изо всех сил хочу помочь полиции.

Рутгоу поправляет на носу очки и внимательно изучает карточку.

– Отлично. И вы взяли ее, потому что… – Он вопросительно смотрит на меня.

– Я же говорю: подумала, что карточка может быть важной, а там она могла бы улететь или промокнуть…

Он крепко сжимает карточку – как будто боится, что я ее выхвачу.

– Хорошо. Чем еще я могу вам помочь?

Вздыхаю с облегчением. Надо воспользоваться ситуацией – вдруг повезет…

– Ну, раз уж я здесь, не могли бы вы рассказать немного о жертвах? Что это за люди? – Показываю на карточку и добавляю: – Похоже, у них были враги. А может, Клайв был замешан в чем‑нибудь… сомнительном?

– Сомнительном? – Рутгоу произносит это слово так, как будто никогда раньше его не слышал. – Боюсь, на данном этапе расследования мне нечем поделиться.

– Вы же не считаете это дело очевидным и простым? Неужели вы думаете, что убийства совершила Хизер Андервуд?

Рутгоу вздыхает:

– Пока мы ничего не знаем наверняка.

– Значит, может быть виновен кто‑то еще?

– Я ничего не отрицаю и ничего не утверждаю.

– У Клайва были судимости? – Последние слова вырываются сами собой – в отчаянной попытке узнать хотя бы что‑нибудь.

Рутгоу мнется:

– Не совсем. На него поступала жалоба.

Мысленно глажу себя по голове и говорю самым невинным голоском:

– А что за жалоба?

Рутгоу бросает на меня предупреждающий взгляд.

– Не для протокола… На него поступила жалоба, была вызвана полиция. Ему вынесли предупреждение, однако никаких дальнейших действий не последовало. – Он поднимает руки, как бы останавливая любые дальнейшие расспросы. – Это все, что я могу сказать на данный момент. – Снова обращает внимание на карточку: – Знаете, нельзя вмешиваться в работу полиции на месте преступления. И карточку эту не следовало брать. – Его голос звучит строго и по‑отечески заботливо.

– Я думала, что поступаю правильно, – лепечу я с милой улыбочкой, а потом, глядя на часы, закатываю глаза и театрально восклицаю: – Божечки! Сколько времени… Извините, спешу на редакционное задание.

Рутгоу даже рот открывает от удивления, но прежде чем успевает мне что‑то сказать, меня и след простыл. Я действительно опаздываю на встречу с Джеком.

Зайдя в кафе, сразу замечаю его за столиком: брови задумчиво сдвинуты, напротив кружка пива, в руках телефон. Темно‑русые волосы падают на глаза, и он периодически рассеянно откидывает их назад. Насколько же он хорош собой! Не сногсшибательный, как Рори, но все‑таки очень привлекательный мужчина. На одной из вечеринок, в пылу пьяного откровения, Джек признался, что разбил немало сердец.

– Извини за опоздание, – говорю я, плюхаясь на стул напротив него.

Джек поднимает глаза и при виде меня улыбается.

– Как раз вовремя. Я боялся, что тебя арестовали за ту карточку из сада Уилсонов.

– Рутгоу был недоволен. Ты же знаешь, какой он.

Джек понимающе кивает.

– Представляю. Редкостный зануда… Кстати, ему не пора на пенсию? Выглядит так, будто вот‑вот отдаст богу душу. – Хватается за горло и произносит хриплым голосом заядлого курильщика: – «На сегодня это единственная информация, которую я могу вам сообщить».

– Ему еще нет и шестидесяти. А тебя послушать, так он с минуты на минуту получит телеграмму от королевы…[1] – Я поднимаюсь, чтобы подойти к стойке. – Хочешь чего‑нибудь?

Джек вскакивает:

– Я принесу. Ты пока отдохни. Тоже ведь не девочка, – издевательски бросает он. – Что будешь пить?

– Да катись ты!.. Принеси колы. – Я смеюсь, но ноги у меня действительно болят. А все из‑за новых модных сапог, которые я купила, не посмотрев, что они мне на полразмера малы.

Пока Джек идет к бару, от него не отрывает взгляд блондинка за соседним столиком. В ладно скроенном костюме он действительно великолепен. Интересно, как ему удается классно одеваться на те гроши, что ему платят в газете?

Джек возвращается за столик с колой и двумя упаковками моих любимых острых чипсов.

– Спасибо, дружище. – Я с удовольствием делаю первый глоток, а сама наблюдаю за блондинкой, которая явно обсуждает Джека со своей подругой и нарочито громко смеется. Тот ничего не замечает; все его внимание сейчас сосредоточено на мне.

– Ну? Ты же знаешь, что можешь мне довериться.

[1] В Великобритании по сложившейся традиции человек, которому исполняется 100 или 105 лет, получает поздравительную телеграмму от правящего монарха.