Адский прииск
Супруга послала горничную ловить извозчика, а Лыков полез в буфет взять бутылку французского коньяка – барону такие напитки были не по карману.
Виктор Рейнгольдович и Лидия Павловна приняли гостей настороженно:
– Что произошло, если вы так внезапно по нам соскучились?
– Меня посылают в Якутию, – с порога пояснил сыщик.
– Всего‑то? Ты еще и на Чукотке не был.
– Командировка продлится до зимы, и военные действия запросто откроют без меня.
Генерал прикинул в уме – не иначе мысленно глянул на карту – и кивнул:
– Да, ты можешь не успеть вернуться.
– Так быстро все начнется? – всплеснула руками Ольга Дмитриевна.
– К зиме, скорее всего, пушки уже заговорят в полный голос, – грустно ответил барон. – Эх… Доигрались наши дипломаты…
– Они‑то тут при чем? – сердито перебил статский советник. – Внешнюю политику по закону определяет государь.
– Умные дипломаты должны удерживать верховного правителя от ошибочных поступков, – сказал Таубе.
– А что может быть ошибочнее войны? – возмутился гость.
Все четверо сели за стол, и разведчик продолжил:
– Это наш с тобой старый спор, Алексей. Войны неизбежны, их нельзя отменить целиком. Государства, как и люди, всегда будут выяснять отношения при помощи силы. И надо быть сильным, чтобы уметь защищать свои интересы.
Сыщик энергично возразил разведчику:
– Война войне рознь! В нашем противоборстве с турками я сам принял участие как доброволец. Мы воевали за правое дело. А резня с японцами для чего понадобилась России? Погубили кучу людей, получили взамен одни унижения…
Виктор Рейнгольдович потер культю левой руки, которую он потерял в Маньчжурии. И постарался ответить основательно:
– Война на востоке была не нужна никому, кроме кучки высокопоставленных жуликов, тут я с тобой согласен. И людей, сложивших там головы за барыши августейших лесных дельцов[1], безмерно жалко. Но ведь грядущая битва затевается у наших западных границ. Там решится будущее России, да и всей Европы. Нельзя ее сравнивать с японской кампанией.
– Виктор! Финансист Григорий Марченко сказал мне в Гельсингфорсе: умные люди сеют друзей, а глупые – врагов. А мы что делаем? Готовимся убивать соседей? С соседями надо торговать, а не воевать.
– Скажи это кайзеру Вильгельму, – огрызнулся барон. – Он в первую очередь заинтересован в кровопролитии, и потому делает его неизбежным.
– А мы чисты в своих помыслах аки серафимы? Не мечтаем о проливах и господстве на Балканах?
– Алексей! Где люди, там и грязь, как говаривала моя кормилица. На земле нет рая и никогда не будет. Все греховны, все ошибаются: и государи, и простые люди вроде нас с тобой. Чего ты вдруг захотел? Разумного мирного сосуществования народов? Утопия!
Мужчины замолчали, а женщины переглядывались – тон разговора им не нравился. Наконец Лидия Павловна сказала:
– Давайте лучше про Якутию. Когда ты едешь?
Алексей Николаевич ответил:
– Билеты еще не куплены, и командировочные бумаги не оформлены. Дней пять‑семь на подготовку уйдет.
– Значит, в конце недели отправишься? И как добираются до тех благословенных мест?
– От столицы до Иркутска едет поезд. Восемь суток в пути. А там еще три тысячи верст по ужасным дорогам в тарантасе а‑ля граф Соллогуб[2]. Но лучше пароходом по Лене, много удобнее получится. Это лишь до областной столицы города Якутска. Затем останется последний рывок до Средне‑Колымска, столицы Колымского округа. Не знаю, сколько между ними верст, но думаю, что не меньше полутора тысяч[3].
– Выходит, чуть ли не месяц в один конец? – прикинула баронесса.
– Скорее, полтора. Сам я в тех краях никогда не был. А сыщику Лыкову там явно есть чем заняться. Поэтому, по некотором размышлении, я не в обиде на Брюна‑де‑Сент‑Ипполита, который меня туда послал. Интересно ведь! Край ссыльных и инородцев. Мерзлая земля, на которой ничего нельзя строить, и страшные холода зимой. Еще медведи и ископаемые останки мамонтов.
– Едешь куда Макар телят не гонял, – констатировала Лидия Павловна.
– Примерно так, – согласился сыщик.
Тогда заговорил генерал:
– Как Брюн собирается пережить мобилизацию и первый период войны без Лыкова?
– Сказал мне: думаешь, что ты незаменимый? Пошел вон, отлично обойдемся без тебя.
– Идиот. Но все же: такая командировка сродни строгому наказанию. За что тебя на этот раз?
– Да за пустяки. Начистил я рыло одному негодяю…
Ольга Дмитриевна воскликнула:
– Опять? Ну сколько можно повторять один и тот же глупый поступок? Тебе скоро шестьдесят, а ты по‑прежнему ведешь себя как тринадцатилетний подросток.
Виктор Рейнгольдович уточнил:
– Сильно начистил?
– Так ведь заслужил, гаденыш.
– Но не изувечил?
– Ребра поломал, челюсть выбил.
– Челюсть вправляется, а ребра заживут, – подвел итог барон. – Не так все страшно. Умнеешь с годами, не как раньше. Отсидка в Литовском замке пошла тебе на пользу. А, старый скуловорот?
– Давайте перейдем к делу, – потребовал гость.
– Давайте. Что ты от нас хочешь?
– Возьмите мою супружницу под надзор, пока меня не будет.
[1] Конфликт с Японией начался с распри из‑за лесных концессий на корейской реке Ялу. Среди тайных бенефициаров концессий были великие князья и сам царь.
[2] Лыков вспоминает повесть Соллогуба «Тарантас», написанную в 1845 году.
[3] Дорога от Якутска до Среднеколымска была длиною чуть меньше 2000 верст.
