Адский прииск
Лидия Павловна вступилась за подругу:
– Да она поумнее тебя! Зачем ей наш надзор?
– Она умна, спору нет, – ответил сыщик, улыбаясь. – В обычное время Ольга прекрасно обошлась бы сама, я часто уезжаю надолго. Но начнется время необычное. И лучше, чтобы у нее было с кем посоветоваться в мое отсутствие.
– Понятно, – хором ответили хозяева. Баронесса добавила:
– Езжай к своим медведям, мы за ней присмотрим.
– Заметите адюльтер – сразу пресекайте. И телеграмму мне в тундру.
После этого все четверо перешли к столу. Дамы чаевничали, а мужчины напали на коньяк и нанесли ему большой урон. После третьей рюмки сыщик спросил разведчика:
– Есть у нас в Якутии войска?
– С кем ты собрался воевать? С эскимосами? Для этого сначала придется перейти Берингов пролив. Якутия относится к Иркутскому военному округу, в нем расположены Второй и Третий сибирские армейские корпуса. Это хорошие части, они отличились в войне с Японией. Но стоят в Прибайкалье и Забайкалье, в Якутии лишь местная команда численностью, сколько помню, в двести три человека, из которых строевых сто восемьдесят пять. Зачем тебе войска?
Алексей Николаевич рассказал, что ему известно о банде, и завершил монолог так:
– Их, может, и не рота, но люди там решительные. Плюс пулемет – вряд ли губернатор наврал про него. Казаки сдрейфили, их теперь трудно будет заставить выступить против беглых походом.
– За последний год в войсках пропало пять «максимов», – вспомнил Таубе. – Один – во Владивостоке. Видимо, он и перекочевал на Колыму. Да, задачку тебе дали нелегкую. Регулярных войск в Якутии почти нет, из иррегулярных имеются казаки, но ненастоящие.
– В каком смысле ненастоящие? Якутское казачье войско, по‑твоему, липовое?
– Нет никакого войска, а есть лишь Якутский городовой пеший казачий полк. В нем всего четыре сотни. Да и те мишурные. В полку большой некомплект, люди служить не хотят и потихоньку разбегаются. На такую силу ты никак не можешь положиться.
– Откуда ты знаешь? – усомнился Лыков. – Сидишь в Петербурге, занимаешься координацией разведывательных служб, а так авторитетно позоришь якутских казаков…
Таубе терпеливо стал объяснять:
– Упомянутая воинская часть необычная. Она никогда нигде не воевала и вряд ли сумеет это сделать[1]. Подчиняется одновременно Военному министерству и вашему МВД. А у двух хозяев сам знаешь как выходит… Мы, военные, их не вооружаем, поскольку считаем вашими. А вы не обучаете ратному делу, поскольку они‑де наши. В результате оружие в полку устаревшее: однозарядные берданки. Их в музей, а не в строй! Когда японцы в девятьсот пятом году высадили десанты в Аяне и Охотске, казаки драпанули – и, кстати, правильно сделали. Силы были слишком неравны. Японцы захватили на складах сотню карамультуков[2] и долго смеялись над такой древностью…
Далее, самих природных настоящих казаков почти нет. Жалованье копеечное, а служба тяжелая. Сопровождение почты, конвоирование арестантов, надзор за ссыльными, охрана дорог, соляных стоек, хлебных магазинов, денежных кладовых, банков и казначейств, контроль золотых приисков, полицейская служба в городах – все на них. Времени заниматься своим хозяйством почти не остается, а земли бедные, с них кормиться невозможно. В результате в полк стали набирать мещан, крестьян, якутов, потомков ссыльнопоселенцев и прочую публику. Знаешь, как их называют в армии? «Унтовое войско». Потому что они даже на смотры выходят в унтах. Сейчас там формально четыреста человек при восьми офицерах, но это на бумаге. В кадрах некомплект, офицеров и урядников лишь половина штата. Сотни пришлось по необходимости разбить повзводно. Существуют также шесть отдельных команд. Все эти ничтожные силы разбросаны по крупным пунктам. В самом Якутске штаб и две сотни, а прочие стоят в Олекминске, Вилюйске, Аяне, Охотске, Оле, Верхоянске, твоем Средне‑Колымске, в Нижне‑Колымске и ряде других мест. Ты спросил, откуда я все это знаю. Поясню. В прошлом году Совет Министров рассматривал вопрос об усилении полка. Казаки просили увеличить жалованье, причем сразу впятеро. И разрешить выход в другие сословия или переход в другие казачьи войска. Министры денег не дали, но хотя бы дозволили наконец якутским казакам переходить туда, где посытнее. Бросить такую обузу, как неблагодарная служба в крае холода. Вопрос этот рассматривался специальной комиссией, в которую от Военного министерства входил я. Тогда и насмотрелся… Полк управляется согласно положению от тысяча восемьсот двадцать второго года! Чуть не сто лет той заплесневевшей бумажке. Сколько всего переменилось в империи, а ребята так и живут по ней. И оклады жалованья остались еще со времен Николая Первого. А цены сам понимаешь какие в местностях, куда все приходится завозить извне.
Генерал перевел дух, махнул рюмку коньяку и завершил рассказ:
– И что ты там сделаешь один? Будешь из браунинга расстреливать пулеметчиков? Леша, ступай завтра же к начальству и требуй настоящую воинскую команду. Я дам тебе бумаги, что готовил для Совета Министров, там есть все цифры о жалком состоянии Якутского городового казачьего полка.
– Плохо ты знаешь мое начальство, – без улыбки ответил сыщик. – Оно бумаги твои и смотреть не станет. Беглые каторжники и ссыльные? И на них армию? Пускай статский советник Лыков сначала убедится, не враки ли это, насчет притона. Я проболтаюсь там четыре месяца, отстучу десять тысяч телеграмм, разведаю обстановку и вернусь сюда со словами, что сделал все что мог, а дальше нужна пехота. Тут уже в полный рост раскочегарится война. Петербургу будет наплевать на аул беглых в далеких горах. Оставят без последствий. Лыков срок отбыл, вину искупил, ну и ладно. А якутские аборигены пускай терпят и дальше.
– То есть ты поедешь налегке, с одним пистолетом?
– Именно так. Кастет еще возьму. Обнюхаю все и вернусь в свой кабинет чаи гонять.
– Ну тогда хотя бы не зарывайся в этой своей разведке. А то захочешь отличиться и пустишься один в горы, как тогда в Тифлисе[3].
Алексей Николаевич насупился:
– Там другое дело, там я мстил за человека, которого абрек застрелил у меня на глазах. А тут? Плевал я на грязных, давно не мывшихся каторжников. Они далеко, никому в столице не угрожают. Брюну с Маклаковым ребята неинтересны. Просто подвернулся повод сослать строптивого подчиненного к Макару и его телятам. Я буду вести разведку, не выезжая из Якутска… Ну, еще по пендюрочке? Прикончим сосуд и отберем у барынек самовар.
[1] Таубе неправ. Полк отчасти является преемником Якутского пехотного полка, отличившегося в 1812 году в Бородинской битве (храбро оборонял Багратионовы флеши).
[2] Карамультук – примитивная среднеазиатская гладкоствольная винтовка. Здесь – символ устаревшего оружия.
[3] См. книгу «Тифлис 1904».
