Адское пламя

Аваддон проверял меня на прочность.

Ну что ж, об меня можно сломать зубы!

Преградившие путь ворота с серебристой гравировкой «Смерть – избавление от проклятия времени» выглядели грозными и великими в темноте. Невзирая на завораживающе красивое зрелище, я набросила на ручки уплотнившиеся тени и потянула на себя.

Створки, проскрипев, медленно распахнулись, и мы двинулись в таинственную неизвестность, полнившуюся кровожадными тварями.

Вступив в клубившийся на высохших от зноя землях преисподней туман, я взмахнула рукой, и струящиеся нитями тени перевоплотились в двух громадных волков. Дымчатые хищники вышагивали впереди, разгоняя щелканьем челюстей Сумрак Бездны.

Клара цеплялась за пояс моего платья, как ребенок за руку матери, но храбро продолжала следовать за мной к лесу из деревьев с кроваво‑красными листьями, который я едва различила вдали.

– Они устрашающие, – пискнула подруга, подбородком указав на волков. Черный дым водоворотом исходил от животных, создавая впечатление, будто они не ступают по земле, а плывут по воздуху.

– Они – наш единственный шанс выжить и не затеряться среди Сумрака, – ответила я и ускорилась, старательно не обращая внимания на шипяще‑каркающие звуки, доносившиеся сверху. Какая бы тварь ни летала по небу преисподней, сомневаюсь, что она выглядела как розовый фламинго, а мне осточертело лицезреть мерзких исчадий ада. Если чудовище решит спикировать, тени нас предупредят.

Один волк опустил морду и прижал уши, что‑то вынюхивая, и в груди зародилась щемящая надежда, что он выведет нас к порталу без карты. Неожиданно мистическое животное запрокинуло голову и громко взвыло, бросившись вперед.

Клара чихнула от поднявшейся в воздух пыли, и мы побежали следом, перепрыгивая через сломанные деревья и коряги. Вернее, я перепрыгивала, а подруга аристократично перелезала, придерживая юбки.

От ругательств и закатывания глаз меня отвлек блеск воды в темноте, но я не сбавила шаг, желая как можно скорее найти путь к порталу.

Вскоре мы вышли на поляну, окруженную сухими и в некоторых местах сломанными кустарниками. Здесь Сумрак отступил, больше не заслоняя непроглядным покрывалом наши ноги.

Я посмотрела вниз, ожидая увидеть привычную для человеческого глаза жухлую траву, но по потрескавшейся почве расползались змеи и другие мелкие существа, отдаленно напоминающие пауков с мохнатыми лапками.

Клара завопила, прикрывая рот ладонью. Волки принялись распугивать тварей громким лаем, а я вновь нашла взглядом широкую реку, простирающуюся в противоположной стороне от леса.

Придя в себя, подруга дернула меня за рукав платья, отвлекая от гипнотизирующего зрелища.

– Что это такое? – прошептала я. Казалось, если заговорю громче, то видение исчезнет.

– Ничего хорошего. – Подозрительно прищурив карие глаза, Клара наблюдала за шумящим потоком, который разрезал мертвые земли, словно нож.

– Но ты видишь то же самое, что и я? Видишь жизнь, сопротивляющуюся Смерти?

Клара нехотя кивнула, и, вопреки здравому смыслу, я шагнула к реке. Подруга схватила меня за руку, останавливая, и попыталась вразумить:

– Адель, вам не кажется странным, что волки не ведут нас туда, а отступают к лесу?

Я замерла, вняв разумным доводам. Однако меня влекло к реке, как мотылька к огню. Губительно, без возможности сопротивляться. Поэтому я, как околдованная, вырвала ладонь из цепкой хватки Клары и устремилась к воде.

Расслышав причитания подруги, хвостиком поспешившей за мной, я немного замедлилась, но не остановилась.

Через пару минут мы оказались на скалистом берегу. Подходить близко к краю я побоялась, поэтому вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть темную реку и понять, что именно привело меня сюда.

Волки нагнали нас, встав по обе стороны от меня и недовольно пыхтящей Клары.

– Пойдемте отсюда, – взмолилась подруга. – Ваши теневые звери беспокоятся. Давайте не будем искать неприятностей.

Я уже не слышала Клару и не чувствовала, как ее тоненькие пальчики сжимают мои плечи, чтобы увести подальше от реки. Я будто превратилась в неподвижную статую, и даже фрейлина, ростом значительно выше меня, не могла с этим ничего поделать.

Волки перестали выть, подобно мне зачарованно наблюдая за странной рекой, внутри которой поблескивали шарики света.

В следующее мгновение в сознание вихрем нежнейших звуков ворвалась мелодия. Внутренний голос подсказывал, что именно эта душевная музыка, словно извлекаемая из ангельской арфы, магнитом притягивала меня.

– Адель! Ну же, идем! – не сдавалась Клара, но звучавшая в голове мелодия поглотила меня без остатка. Я будто стала растворяющейся в ней балериной и безудержно кружилась в гипнотическом танце.

Сбросив руки подруги, которые настойчиво тянули меня уже не за плечи, а дергали за талию, я сделала еще пару шагов в сторону воды.

Мелодия покачивала на волнах иллюзии, завладевая телом, и влекла в смертельную ловушку. Только вот сопротивляться наваждению было невозможно. Голодная мышь слишком сильно мечтала отведать сыр в мышеловке, так же как я до боли в сердце хотела прикоснуться к стеклу реки.

Контроль над магией теней начал таять вместе с волками. Они теряли четкие очертания, пока вовсе не исчезли, слившись с застоялой тьмой Ада. Оставшись без защиты, Клара принялась с новым рвением хватать меня за руки и удерживать подальше от воды, упираясь в землю каблуками. Но под властью невидимой силы я с легкостью тащила ее за собой, будто она весила не больше пушинки.

Последний раз дернув меня назад и не добившись никаких результатов, Клара сдалась и осталась стоять в двух метрах от меня.

Я склонилась над водой и внимательно в нее вгляделась. Не заметила, как оказалась на коленях, пачкая платье в прибрежном иле, и потянулась пальцами к реке.

Соната в голове подходила к кульминации, взлетая ввысь и полностью лишая возможности здраво мыслить. Неожиданно моя рука застыла, так и не коснувшись гладкой поверхности, а душу заполнила невиданная ранее безмятежность. Точно из колодца эмоций выкачали бдительность и страх, завлекая в капкан.

Зеркало воды отражало затянутое тучами ночное небо и редкие, склонившиеся над рекой мертвые деревья. Вскоре к ним присоединился и мой лик с широко распахнутыми от любопытства глазами.

Внезапно мои очертания начали меняться, словно художник, нарисовав портрет, решил размазать по холсту четкие линии. А поселившаяся в голове мелодия затихала.

Я сидела на берегу и судорожно пыталась припомнить эту сладкую, похожую на теплый весенний вечер песню, пока мои серые, как мокрый гранит, глаза в отражении не изменили оттенок на ярко‑синий, а прямые волосы не стали темнее, завиваясь на концах.

Чтобы истерически не завизжать или не расплакаться, я до крови закусила губу, сдерживая эмоциональный всплеск.