Академия чаросвет. Отражение

– Может, пирожка? – предложила тетя как ни в чем не бывало, но я отказалась, мотнув головой.

А вот Бас взял один и одобрительно покивал, откусив чуть не половину.

– Шрам сказал, ты погибла, – вспомнила я, невзначай погладив тетю Рут по плечу. – И те чаросветы тоже.

– Спутали с подавальщицей, что работала вместо тебя. От нее мало что осталось. – Вздохнув, тетя собрала пальцы щепоткой и тайком махнула в темный угол, отправляя мрачные мысли теням. – А я успела спрятаться. Твари бы меня, конечно, учуяли. Шастали там, когтями стучали. Веришь – если б не огурцы, то конец бы мне пришел! Но один бочонок подтекал, а рассол ядреный – все запахи перебьет.

Повезло, что те твари не такие лакомки, как Веник. А может, им нельзя было отвлекаться на огурцы…

Я выглянула в окно, разглядывая улицу, накрытую отраженным светом из башни, которая теперь работала как и прежде: зеркала сияли, принимая лучи и дробя их над городом. Охрана осталась снаружи, а жители Порожков разошлись по своим делам. Видно, Шрам оказался убедителен. Но я приметила парочку оборванцев, слоняющихся туда‑сюда. Первому, конечно, доложат о моем приезде, и он явится поговорить. Может, попытается выдать очередное задание. Но я не хотела сражаться с чаросветами. Я хотела мира для всех, но пока не понимала, как его достичь.

Бастиан доел пирожок, вытер руки салфеткой и, облизнув губы, торжественно произнес:

– Госпожа Рут, я прошу у вас разрешения жениться на Мэдерли.

Тетя едва не выронила чайник, загремевший о печь, и вытаращила на Баса и без того большие глаза.

– Мы выяснили, что у Мэди есть отец, – невозмутимо продолжил он. – Но, во‑первых, он не принимал участия в ее жизни и вряд ли имеет право на судьбоносные решения, а во‑вторых, он в цитадели, подозревается в организации мятежа. В‑третьих же, вы – единственный человек, которого Мэди считает родным, и ваше мнение важно для нее. И для меня, конечно. Так вот, госпожа Рут, вы не будете возражать, если мы с Мэдерли свяжем наши судьбы в одну?

Я с укоризной посмотрела на Баса. Если это очередной подкат к тете, то он определенно удался. Теперь она насует ему столько огурцов в чаромобиль, что багажник не закроется. Тетя Рут всхлипнула, всплеснула руками, а ее глаза влажно заблестели.

– Девочка моя, – шмыгнула она носом. – Прямо замуж? За Альваро? Ох! Надо же… Кто бы мог подумать… – спохватившись, зачастила: – Да! Я – да! Я говорю да!

Бастиан вежливо склонил голову.

– Благодарю. Мы поженимся как можно скорее.

– Нет, – вырвалось у меня, и взгляд Баса полыхнул чаросветом.

– Мы можем поговорить наедине с моей невестой? – чинно спросил он, выделив последнее слово.

– А я вот двери закрою, – торопливо пробормотала тетя, растягивая ширму‑гармошку. – И ничегошеньки не услышу.

Конечно, она будет подслушивать, но какая разница?

– Что еще? – с раздражением спросил Бас, повернувшись ко мне. – Ты не хочешь выходить за меня, Мэди? Собираешься и дальше представлять своим другом? Я решил, тебе неловко, потому что в Сумерках строже традиции. А ты попросту не хочешь за меня замуж?

На кухне что‑то упало и разбилось. На счастье.

– Хочу, – призналась я. Подошла к Бастиану и, обняв его, погладила напряженную спину. – Очень хочу.

Он вздохнул и обнял меня в ответ, а его мышцы расслабились.

– Но как это будет, Бастиан? – прошептала я, легонько поцеловав его в губы. – Я стану одной из Альваро, получу заветную прибавку к баллам, закончу академию. Потом нарожаю тебе детей…

– Пока что все звучит замечательно, – улыбнулся он.

– А Сумерки? – спросила я. – Что будет с ними? Ничего не изменится? Люди так и будут жить в страхе, что зеркала погаснут? Их переселят еще дальше в Ночь?

– Я не знаю, Мэди, – ответил Бастиан, хмурясь. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Если бы я сама знала.

– Я думала про седьмой дом, – призналась я. – Отдельный. Для всех, кто захочет. Он был на темной половине, но как ее осветить? Ты говорил, что уже ходил в Ночь. Ты видел, что осталось от седьмого дома?

Бастиан покачал головой.

– Студентов не пускают так далеко, – сказал он. – Быть может, потом, после окончания академии, я сумею организовать экспедицию. Да, я точно смогу.

– Я пойду с тобой, – вырвалось у меня.

Я сама испугалась того, что сказала, и сердце подпрыгнуло и забилось быстрее.

– Нет, – мягко возразил Бас, погладив меня по щеке.

– Мы вместе. Помнишь? – требовательно спросила я.

– Я все‑все тебе расскажу, – пообещал Бастиан, обхватив мои плечи. – Ты как будто увидишь все собственными глазами. Но там слишком опасно, Мэди.

– Куда она собралась? – сердито буркнула тетя Рут, выглянув из‑за ширмы.

– В Ночь, – наябедничал Бастиан. – Но не волнуйтесь, – поспешил он заверить. – Я ее не пущу.

Тетя поджала губы и кивнула, укоризненно на меня посмотрев. Спорить с ними обоими я не собиралась – толку‑то? Но ощущение правильности решения лишь крепло в моей душе. Как будто я наконец ступила на верную дорогу.

***

Мэди крутилась возле вновь приобретенной тетушки, иногда касаясь ее плеча, словно чтобы убедиться, что та и правда тут, живая. А над Порожками витал явственный дух смерти. Отец показывал отчеты. Семнадцать погибших. Это подавалось как мизер, но их вообще не должно было быть. Зеркало разбили специально. Каким будет следующий удар? Вроде бы Тибальд из дома белых котов готовил соглашение, которое, якобы, устроит всех, но Бас не верил словам. Дела куда важнее.

Вот и с очередным отказом Мэди та же история. Она говорила ему «да» каждым взглядом, улыбкой и поцелуем, и, получив «нет», Бас не особенно огорчился. Слова в их ситуации значили не так уж много.

Мэди взяла поднос с пирожками и направилась на улицу.

– Угощу охрану, – пояснила, встретив его удивленный взгляд.

Она могла бы ответить «да», выйти замуж, спрятаться за имя Альваро, и ее жизнь была бы светлой и безоблачной. Но она отказала ему, опять, потому что думала не о себе. Это вызывало уважение.

– Ты ведь не обиделся, правда? – спросила Мэди, вернувшись и отдав пустой поднос тете. – Ты сам говорил, что свет имеет значение, только если он кому‑то нужен.

– Говорил?

Она устроилась рядом с ним на узком диванчике, поджав под себя ноги.

– У меня не было чаросвета, пока не появился ты, Бастиан, – пояснила она. – Я вроде зеркала. А теперь его осталось направить в нужную сторону.

– В Ночь ты не пойдешь, – отрезал он. – Это не обсуждается.

– Думаю, мы можем обсуждать все, что угодно, – заявила Мэди. – А с твоей тупой категоричностью мы далеко не уедем.