Ангел с разбитыми крыльями
– Ох, слава богу, милая, ты дома! Ночью была такая жуткая гроза! Я боялась, что ливень проломит крышу и нам всем понадобится помощь! У Валерии и Витторио протекла стена, а мои старые окна ходили ходуном так сильно, что я готова была удерживать их грудью! Утром Витторио поднялся на чердак и обнаружил, что с крыши упали несколько черепиц и разбились. Сейчас поднимусь к Авроре и узнаю, все ли у нее в порядке. Этому дому больше ста лет, переживаю за него, как за ребенка! У вас с Марио всё хорошо?
– Д‑да. А что? Т‑то есть… Спасибо, у нас ничего не течет!
– Я не про ливень, девочка.
Теперь мое сердце остановилась… и понеслось прыжками вскачь, как заяц.
– А про что?
– Мне показалось, что ночью вы с сыном вернулись не одни. Анна, к тебе приехал муж?
– Кто? – в ушах громыхало, как адовом чане.
– Твой муж. Прости, что спрашиваю. – Синьора Лидия прижала руку к груди. – Я просто смотрела в окно – переживала, чтобы тополь не упал на дом, давно пора его спилить – и заметила вас. Мне показалось, что твоему мужу плохо. Мой зять Витторио врач, может, нужна помощь? Девочка, я точно скажу лишнее, но понимая, что вы небогаты…
Невероятно. Я не знаю как, но мне удалось улыбнуться непослушными губами.
И имя на ум пришло само, слишком много Адама‑Ангела свалилось на мою голову.
– Ой, что вы, синьора Лидия! Д‑да, Алекс приехал на выходные. У него сейчас строгий контракт, первый раз получилось вырваться. Мы вчера засиделись с друзьями в ресторане, и он немного перебрал с выпивкой, но ему уже значительно лучше!
– Мама? – услышала я за спиной голос Вишенки. – Тебя папа зовет. У него голова болит, у нас есть таблетка?!
– Ох, извините, синьора Лидия, мне пора! Я… я вас обязательно потом познакомлю! Гроза была ужасная, мы почти всю ночь не спали и… и если что‑нибудь в квартире потечет, я вам обязательно сообщу!
– Конечно‑конечно, Анна! Главное, что вы с Марио в порядке. И не обижайся, девочка! Это моя старость занудная заставляет совать нос в чужие дела. Ну, бывайте!
Я закрыла дверь и привалилась к ней лбом, чтобы отдышаться.
Провернув замок, повернулась и присела, обняв дочь.
– Спасибо, милая!
Ангел тоже стоял здесь, привалившись спиной к углу кухни, и смотрел на нас.
Сумасшедший! А если бы сеньоре Белуччи пришло в голову заглянуть в квартиру? Как бы я объяснила ей его израненный вид?
Кровь продолжала сочиться из его раны на боку и стекала по сильному бедру. Белое полотенце на бедрах успело окраситься багряным – жуткое зрелище. Вишенка боялась поднять на него глаза, и я даже не знаю, чего ей стоило сыграть свою роль.
Только страх смог заставить, иначе всё может обернуться для нас чем‑то гораздо худшим.
Я встала и прижала дочь к себе. Повернула голову в сторону молодого мужчины, и на несколько секунд наши взгляды встретились, но я не смогла прочитать в синих глазах ни боли, ни страха. Только отметила бледную мраморность твердо сомкнутых губ.
Ему не стоило так резко вставать с постели, полосы от кастета на плече запеклись и воспалились, а следы ударов потемнели, но даже в таком состоянии его слух и реакции оказались гораздо лучше, чем у меня.
Страшно подумать, на что бы он решился, окажись за дверью полиция. Мы для него не стали бы помехой, я не обманывалась на этот счет.
Ангел отвел от меня взгляд, оторвался от стены и вернулся на кухню. Выключив плиту (в стрессе я совсем забыла про сотейник и овощи, которые сейчас громко шипели в масле), остановился у стола и взял в руку салфетки. Приложил их ниже раны, вытирая кровь.
– Соле́, отомри уже, – произнес ровно. – Мне снова нужна твоя ванная комната, лёд и полотенца, после чего можешь обо мне забыть.
Отомри?
Я стояла и во все глаза смотрела на широкую мужскую спину, на которой проступал каждый мускул, на гибкую линию позвоночника и напряженные, скульптурные плечи. На лопатки, которые пересекали длинные линии побелевших шрамов, будто кто‑то давно исполосовал спину Ангела прутом.
Или срезал крылья, оставив на коже рубцы. Но даже они не портили его идеальное, сильное тело.
Пресвятая дева, да кто он такой?
– Идем, Вишенка, посидишь в своей комнате, я скоро приду.
– Но, мамочка, а ты?!
– Не бойся. Он обещал, что не обидит нас.
Я отвела дочь в детскую и остановилась перед своей спальней. Мой гость находился на кухне, дверь в комнату была открыта, но все равно войти оказалось нелегко, помня, что здесь ночью произошло.
Я взяла полотенца, аптечку, и вернулась на кухню. Не глядя на Ангела, положила все на край стола.
– Льда у меня нет, но есть замороженный сок и антисептик. После того, как смоешь кровь, нужно обработать раны. А лучше… обратиться в больницу.
– Не лучше. Ты отлично справилась ночью, справишься и сейчас.
Голос Ангела звучал бесстрастно, а дыхание ровно опускало грудь, словно он себя контролировал. Он был сильным и стройным, и казалось, что занимал собой всё пространство маленькой кухни.
Внезапно я чуть не задохнулась от волны опасности, исходящей от мужчины. Это чувство мне было так хорошо знакомо, что в глазах потемнело.
– Пожалуйста… – я выдохнула в отчаянии. – Ты меня пугаешь. Я не знаю, чего от тебя ждать. Ты уже взял больше, чем я была способна дать!
Морозный взгляд окатил холодом.
– Не нервничай, Соле. Я лишь сказал о перевязке.
Ангел взял со стола полотенца и обошел меня. Я услышала, как закрылась дверь ванной комнаты и включился душ. Тугие струи воды ударили в кафельный пол, и только после этого я смогла перевести дыхание. Стянула с влажных волос полотенце, уронила его на спинку стула и выдохнула.
О перевязке? А я подумала…
Господи…
В телевизоре продолжали рассказывать о китах, показывая огромных животных, грациозно разрезающих мощными плавниками водную гладь океана. За окном на улице прозвучали и удалились чьи‑то голоса. На небе всё смелее проглядывало солнце, поблескивая бело‑желтым ореолом сквозь повернутые вертикальные жалюзи.
