Антибойфренд

Мне это очень понравилось. Я кивнул:

– Все зависит от точки зрения.

– Верно. И я не считаю ее неполноценной. Возможно, особенной. Но ни в коем случае не неполноценной. – Кэрис принялась крутить в руках ниточку, которую сняла с дивана. – Меня предупредили, что она начнет говорить очень поздно. Но с ней с рождения занимаются специалисты. Они приходят к нам пару раз в неделю. Ей, возможно, придется изучить язык жестов перед тем, как она начнет разговаривать. Но я найму лучших докторов. И сама постараюсь научиться всему, чему смогу. Я уже вижу, что она пытается общаться со мной. И пусть даже она не сможет произносить слова так чисто и быстро, как другие дети, мы справимся.

Я восхищался Кэрис и до этого, но сейчас стал уважать ее и восхищаться ею еще больше. Эта девушка была потрясающей. Вот бы всем проблемным детям повезло иметь такого родителя!

Но то, что она сказала дальше, ранило меня прямо в сердце.

– Единственное, что меня задевает, так это реакция окружающих. Знаете, люди иногда видят ребенка и наклоняются к нему, чтобы получше его рассмотреть? Ну, и с нами такое случается. И иногда я вижу, как с их лиц сходит улыбка и вместо нее появляется сочувствие, когда они видят, что она отличается от других детей. И мне становится больно из‑за того, что ее считают несчастной, способной вызывать лишь сочувствие. – Ее глаза увлажнились, и она поспешно вытерла их. – Меня это бесит, Дикон. Простите. Я нечасто говорю об этом.

– Спасибо, что поделились этим со мной.

Этот разговор заставил меня по‑новому взглянуть на людей с особенностями.

Она посмотрела мне в глаза:

– Спасибо вам, что не побоялись спросить.

Я посмотрел на милое личико Санни с новообретенным чувством надежды.

– Вы думаете, стоит попытаться снова уложить ее в кроватку?

– Да, думаю.

Я осторожно поднялся с дивана. Было очень приятно размять ноги и снять напряжение с одеревеневшей задницы и яиц.

Я пошел вслед за Кэрис в детскую и снова осторожно положил Санни на матрасик. И очень тихо вышел из комнаты. Наверное, никогда в жизни я еще не ходил так медленно.

Когда мы снова вернулись в гостиную, Кэрис сказала:

– Наверное, вы уже можете вернуться к себе.

– Намек понят.

– Ой, я не собиралась прогонять вас, если вы хотите остаться. Я все равно слишком напряжена сейчас, чтобы заснуть. Я какое‑то время еще буду бодрствовать. И я получаю удовольствие от общения со взрослым человеком.

Для меня было редкостью так долго общаться с женщиной без всяких ожиданий. И я тоже получал удовольствие от общения с ней. Огромное удовольствие. Кэрис была очень естественной. Настоящей. Рядом с ней мне не было нужды очаровывать ее или притворяться кем‑то, кем я не был на самом деле. Я мог быть просто самим собой. И это было здорово.

Когда Кэрис поняла, что я не тороплюсь уйти, она посмотрела в сторону кухни.

– Могу я предложить вам… – Кэрис заколебалась. – Черт, я даже не знаю, что вам предложить. У меня нет никакого алкоголя, за исключением нескольких бутылок шампанского, которые я не умею открывать. Я очень редко пью. А для кофе уже поздно. Но у меня есть горячий шоколад.

Я рассмеялся:

– На самом деле, звучит заманчиво. Если бы мне предложили на выбор алкоголь или горячий шоколад, я выбрал бы шоколад.

Она пошла в кухню, и я последовал за ней. Она достала из шкафа пару пакетиков и налила в чайник воду.

Я осторожно отодвинул стул и сел. И, хотя события этим вечером развивались не так, как я планировал, я чувствовал себя умиротворенным. Я не знаю, было ли дело в том, что я ничего не ожидал от нее, но в ее обществе я чувствовал себя так спокойно. Мне было очень приятно быть просто в дружеских отношениях с женщиной.

«Значит, в таком случае тебе не стоит пялиться на ее задницу, когда она наклоняется над плитой!»

Тонкая ткань ночной сорочки облегала ее ягодицы, предлагая моему взгляду слишком соблазнительную картину.

Кэрис оглянулась и посмотрела на меня.

– Черт!

– Что?

«Неужели у нее есть глаза на затылке?»

– Чайник засвистит, когда нагреется. Я об этом не подумала. Это может разбудить ее.

– Но мы можем выпить… теплый шоколад?

Она рассмеялась.

– Я буду внимательно прислушиваться и сниму чайник с огня, когда вода начнет закипать. – Она прислонилась к столешнице и в ожидании скрестила руки на груди. – Это забавно, от скольких вещей отказываешься ради того, чтобы не разбудить ребенка. Иногда ночью я думаю, стоит ли открыть банку минералки и рискнуть разбудить ее.

– И вы решаете, что не стоит, а потом оказывается, что ваш уважаемый сосед пригласил к себе девушку и все равно будит ее?

– Нет. – Кэрис рассмеялась. – Вы не давали спать только мне. Ее комната находится вдалеке от нашей с вами стены. Но, к несчастью, она расположена прямо рядом с кухней.

– Я все‑таки переставил кровать, просто чтобы вы знали.

– Я с тех пор ничего не слышала, так что это, очевидно, сработало.

По правде говоря, после того как Кэрис сообщила мне, что все слышит, я занимался сексом в своей квартире всего один раз. И я так старался не шуметь, что Кендра решила, будто что‑то случилось. Теперь, когда я знал, что Кэрис может услышать меня, я не мог не думать об этом. И я, наверное, извращенец, потому что мысль о том, что она все слышит, меня только возбуждала.

Когда вода начала закипать, Кэрис бросилась к чайнику и сняла его с огня. Она налила воду в две чашки, смешала ее с содержимым пакетиков и передала мне мой шоколад.

Я посмотрел на надпись на чашке, которую мне дала Кэрис.

– Мне всегда хотелось попить из чашки, на которой написано «Классная, нахальная и немного испорченная».

Она засмеялась:

– Простите. У меня не так много чашек.

– Но мне это очень нравится. Спасибо. Я не пил горячий шоколад целую вечность.

– Я предложила бы вам взбитые сливки, но это слишком шумно – выдавливать их из баллона.

– Я подозреваю, что вы на что‑то намекаете своему распутному соседу, – пошутил я.

– Я бы не решилась, – рассмеялась она.

Наступило неловкое молчание, но спустя несколько секунд она сказала:

– В любом случае нам лучше перейти в гостиную, чтобы не разбудить ее.