Антибойфренд
Кэрис: Нет. Спасибо. Это все.
Спустя несколько секунд он прислал еще одно сообщение:
Дикон: Что такое пипи‑типи?
«Боже! Его нужно как можно скорее вытащить из детской секции!»
Я начала писать:
Кэрис: Это нахлобучка на вашу письку.
Дикон: Нахлобучка на МОЮ письку? Вы считаете, что после прошлой ночи она мне необходима?
Я была поражена, что он снова затрагивает эту тему. И еще тем, как безудержно я смеялась в тот момент. Я за этот день смеялась больше, чем за все прошедшие годы. Оставалось надеяться, что я не разбужу Санни.
Кэрис: Это для младенцев мужского пола, чтобы они не писали на людей.
Дикон: А‑а‑а! Тогда мне не о чем беспокоиться. Я уже давно ни на кого не писаю.
«Вот черт!» Куда заведет нас этот разговор?
Кэрис: SMH[1].
Дикон: В любом случае непохоже, что у них есть мой размер.
«Бог мой!»
Дикон: Ну, хорошо. Сейчас я точно ухожу отсюда!
Но теперь уже я была на взводе.
* * *
Когда Дикон вернулся через полчаса, Санни еще спала.
Он вручил мне пакет с подгузниками. А в руках у него была картонная подставка с двумя стаканами кофе.
Он протянул мне мой стакан.
– Я взял вам самый большой стакан. Не знаю, может, это слишком?
– Кофе не может быть слишком много. – Я улыбнулась и взяла у него из рук стакан. – Спасибо.
Я подошла к своей сумке и достала кошелек.
Но он остановил меня:
– Ни за что. Я плачу за все.
– Я не могу позволить вам заплатить.
– Просто примите это в качестве извинения за то, что я не дал вам спать прошлой ночью.
– Но я должна заплатить хотя бы за подгузники.
– Нет, не должны.
– Серьезно, я не могу…
– Нет, можете. Я не возьму ваши деньги. Так что уберите кошелек.
Я никогда не умела принимать подарки, но сдалась:
– Хорошо, спасибо.
Я сделала глоток горячего пенистого латте и закрыла глаза. И от удовольствия застонала, возможно, слишком громко.
– Это похоже на те звуки, которые доносились из моей спальни прошлой ночью, – рассмеялся Дикон.
Я чуть не поперхнулась.
Должно быть, я покраснела, потому что он добавил:
– Это слишком?
– На самом деле нет. Я ценю, что вы так легко воспринимаете ситуацию и не считаете меня стервозной соседкой. – Я сделала еще один глоток кофе. – Как вкусно. Я уже давно не пила такого.
– Когда захотите кофе и не сможете выйти за ним, дайте мне знать. Я сбегаю. Кофейня прямо на нашей улице.
Как бы соблазнительно это ни звучало, я не стану в обозримом будущем просить Дикона покупать мне кофе. Больше всего на свете я не хотела показаться навязчивой.
Я прищурилась:
– Почему вы такой милый? На вас нельзя сердиться.
– Я не подозревал, что вам хотелось рассердиться на меня. – Он рассмеялся и огляделся по сторонам. – Ваша дочь еще спит?
– Да. Уже почти два часа, больше, чем обычно. Хотя иногда она может проспать и три. И я очень довольна. Не так часто мне выпадает возможность передохнуть два часа.
– Ну, в таком случае мне лучше не вспоминать об обезьяньих яйцах. Иначе вы начнете смеяться и разбудите ее.
И я снова рассмеялась, прикрыв рот рукой, чтобы заглушить звук.
– О, мой бог, это было так смешно!
– Я уже говорил, что миссис Винсбангер очень любит меня? – спросил он. – И всегда смотрит на меня с презрением и негодованием.
– Вы что, на самом деле видели ее? Я обычно вижу лишь ее чуть приоткрытую дверь, когда она шпионит за соседями в коридоре. Кажется, я видела ее всего раз или два.
– Один раз я пытался помочь ей донести какую‑то сумку, но она отказалась и наградила меня самым подозрительным взглядом. Можно было подумать, что я собирался ограбить ее. А я просто хотел помочь. – Он достал телефон. – Давайте поищем.
– Поищем что?
[1] Акроним, обозначает «качаю головой от изумления».
