Артефакт острее бритвы
– Собираетесь повторить процедуру? – Врач задумчиво хмыкнул. – Два – нет, не перебор. Переварить два сосредоточия способно подавляющее большинство адептов, вы не исключение. Просто это в некоторой степени затянет процесс их приживления.
– И сколько он тогда займёт?
– Сложно предсказать. Месяц, возможно – два. Всё зависит от индивидуальных особенностей, закалки тела и этапа возвышения. Большинству аколитов приживление сосредоточий – всё равно что мёртвому припарки. Да иначе никто и не стал бы расходовать сосредоточия на адептов! Устаревший варварский метод…
Спрашивать, почему он не сказал об этом раньше, я не стал.
Что я хотел, то и получил. И даже самую малость больше. На остальное – плевать.
Врач ушёл, его ассистент велел одному из учеников проводить меня в палату. Я немного полежал, собираясь с силами, затем негнущимися пальцами застегнул рубаху и уселся на хирургическом столе. Неосторожное движение отозвалось острой резью чуть ниже солнечного сплетения – там будто крохотный колючий шарик заворочался, и я едва не чертыхнулся от неожиданности. Болезненно покривился, осторожно сполз на пол и заковылял на выход.
В палате сразу повалился на койку, а когда малость полегчало, то обратился к внутреннему зрению, оценил случившиеся изменения и потянул в себя небесную силу. Дальше начал прорабатывать прожжённый фрагмент абриса, точнее – заняться этим попытался. Такое впечатление, в потроха расплавленного свинца залили. И безо всяких медитаций прекрасно узлы и меридианы ощущаю.
Черти драные, да попробуй их не ощутить, когда будто огнём горят!
Выписали меня на следующее утро. Оценили состояние, накормили завтраком и отправили на плац у главных ворот, где уже выстроились решительно все абитуриенты, даже те, кого серьёзно потрепало в небесном омуте. На тёмных камнях брусчатки – намалёванная белилами полоса. На трибуне – наставник Синеок.
Я самую малость припозднился и большую часть переливания из пустого в порожнее благополучно пропустил, да и, распихивая соучеников в поисках своего отряда, к разглагольствованиям наставника тоже не прислушивался. А там уже и перечень абитуриентов, принятых в ученики, зачитывать начали.
Впрочем, «зачитывать» – не совсем то слово. Синеока аж распирало от чувства собственной значимости. Озвучивая имена, этот вздорный тип определённо ощущал себя вершителем судеб, пусть даже и составляли список совсем другие люди.
Первым наставник вызвал Буремира, и тот пересёк нарисованную на брусчатке черту безмерно довольный собой. Заряна фыркнула от возмущения, но высказаться на сей счёт попросту не успела, поскольку следующей объявили уже её.
Так дальше и пошло: абитуриенты переходили на другую сторону и становились внешними учениками, а отбросы продолжали стоять у белой полосы чужие на этом празднике жизни.
Белый – цвет смерти, всё так, но я остался на правильной стороне.
Я знал это наверняка.
Набралось неудачников с два десятка человек. Не прошли в ученики все абитуриенты со склонностью к белому аспекту – исключения не сделали даже для Беляны, ставшей аколитом первой из всего потока. Отсеяли и босяков. И если Вьюн, Ёрш и Лоб по этому поводу нисколько не переживали, то красовавшийся приметным ярко‑алым ожогом Тень выглядел откровенно пришибленно.
На меня он поглядел недобро, но без ненависти – видать, и вправду не помнил, как схлестнулись после небесного прилива. Парочка фабричных дуболомов тоже не прошла отбор, а вот лавочника Златобора вызвали одним из первых. Я по этому поводу немного расстроился даже. Но лишь самую малость. Не всерьёз.
Больше никого знакомого на глаза не попалось, разве что одной из отсеянных барышень оказалась кудрявая девчонка, которая устроила истерику на зачёте по отторжению. И вроде бы именно её выносили на руках за ворота непосредственно перед небесным приливом.
– Ты сделал правильный выбор, – шепнула мне Беляна и помахала Заряне, растерянно глядевшей на нас из‑за черты.
– Даже делать ничего не пришлось, – отозвался я, когда новоявленных учеников построили и повели прочь.
Черноволосая девица смахнула выступившую в уголке глаза слезинку и вздохнула.
– Ну вот, а я только подумала о тебе хорошо!
– Это несправедливо! – влез в разговор Дарьян. – Беляна, ты – аколит, тебя должны были взять!
– Брось! Сам же понимаешь, что у меня не тот аспект! – беспечно отмахнулась девчонка.
Я повернулся к Огничу, но, прежде чем успел спросить его о наших трофеях, меня дёрнул Вьюн.
– А чего это боярина в школу не приняли?
Судя по взглядам, ответ на этот вопрос интересовал решительно всех, и я отмалчиваться не стал. Выпятил подбородок и в лучших традициях Лучезара объявил:
– Мой выбор! Я уже взял от этой дыры всё что только мог, пришла пора двигаться дальше!
Беляна подавилась смешком и мысленно шепнула:
– Вот ты врун!
Я никак на ехидное высказывание не отреагировал, поскольку в этот момент к нам приблизился Огнеяр. Внутренний ученик – или уже ученик бывший? – дважды хлопнул в ладоши и объявил:
– Следуйте за мной!
Дарьян от избытка чувств даже принялся пихать меня в бок локтем.
– Смотрите!
Зван присвистнул, Огнич удивлённо округлил глаза.
– Угомонитесь! – шикнул я на всех разом.
Ученик наш обмен репликами не расслышал – его как раз очень удачно отвлёк один из фабричных, пожелавший узнать, куда именно нам нужно следовать.
– Оформите долговые обязательства и получите метку о прохождении обучения, – ответил Огнеяр без малейшего намёка на раздражение, только очень уж отстранённо, не сказать – заторможенно. – Заодно и распределят кого куда.
Кого куда? Я вдруг поймал себя на мысли, что расставаться с Беляной мне нисколько не хочется. И отрабатывать израсходованные школой на содержание и обучение средства – тоже.
Черти драные! Мне Рыжулю отыскать надо!
Я же обещал!
Но удеру и точно в неприятности влипну. И Рыжуле не помогу, и сам сгину. С меткой на ауре от охотников за головами не шибко‑то и побегаешь.
Привёл Огнеяр нас в один из дворов, где уже толпились юнцы из числа учеников.
– Это чего тут? – озадачился Зван.
– Отчисленные, – коротко отозвался Огнеяр и велел становиться в очередь, а сам куда‑то ушёл.
– Но как?! – прошипел Дарьян, глянув вслед ученику. – Если его демон…
– Значит, та тварь просто личину натянула! – отмахнулся я, разглядывая наших товарищей по несчастью.
