Азимут между пламенем и порчей

Под прикрытием живой изгороди мы перебежали к подъездной дорожке, выждали ещё немного и рванули по краю поляны к левому крылу особняка.

– Не топай, слоняра! – зло шикнул на книжника Огнич, и в этот самый миг где‑то в стороне Южноморска на полнеба полыхнули зарницы – высветили нас, вырвали из темноты свору бесшумно нёсшихся навстречу сторожевых псов!

Вот чёрт!

Огнич сиганул через живую изгородь, я шарахнулся за мраморную чашу фонтана, машинально потянулся за карабином и лишь после этого сообразил, что больше не на войне, а магические искажения вызваны не близким разрывом боевых чар, но донеслись откуда‑то издали. Собаки же для нас никакой опасности не представляли – главное, чтобы не начали гавкать.

И – не начали. Полдюжины псов без лая и рыка ринулись на замешкавшегося Дарьяна, и хоть глаза их не светились призрачным огнём, я со всей отчётливостью уловил присутствие заточённых в телах духов. В кустах мигнул отсвет, я тоже медлить не стал и вскинул руку, но ничего предпринять мы с Огничем попросту не успели: книжник топнул, земля дрогнула, собак разорвало! При этом разлетелись во все стороны лишь клочья шерсти и ошмётки мяса, а вот скелеты и кровь удержал на месте задействованный Дарьяном аркан. Он закрутил их смерчем, да ещё над книжником взвились ставшие вместилищами приблудных духов собачьи черепа.

Обалдеть!

У сторожки громыхнул взрыв, и тут же захлопали выстрелы у флигеля, а следом распахнулась входная дверь и наружу выпорхнула стая юрких ледяных птах. Боевые чары метнулись к Дарьяну, навстречу им устремились черепа псов, и – засверкало, полетели во все стороны куски магического льда и обломки костей!

Атаковавший Дарьяна молодой человек сбежал с крыльца и решительно двинулся вперёд, с его вскинутых рук сорвалось ледяное копьё. То угодило в защитный вихрь книжника и заморозило связавшую кости кровь – кусок льда выломался из смерча и улетел прочь, а следом лопнули и разметались во все стороны остатки потерявшего стабильность заклинания.

Баланс же! Баланс!

Огнич едва различимой во мраке ночи тенью перебежал от живой изгороди к особняку, прижался к его стене и начал обходить так не вовремя выскочившего на улицу тайнознатца, но, прежде чем успел ударить ему в спину, на крыльцо вывалился пузатый бородатый мужик в исподнем.

– Сдохни! – рявкнул он, и меня окатило волной магических искажений, а саженях в пяти над Дарьяном возник гигантский ледяной молот.

Миг спустя тот рухнул вниз со стремительностью кометы, и книжник лишь в самый последний миг сумел задействовать атрибут, дабы обернуться вихрем костяного крошева. Тотчас грохнуло, во все стороны разлетелись дёрн и комья земли. Взрывом Дарьяна отшвырнуло от заиндевевшей воронки и попутно вышибло из призрачной формы – оставив прореху в живой изгороди, он канул в сгустившемся под деревьями мраке, а пузатый бородач согнулся и опёрся ладонями в колени, его вырвало.

Первый из покинувших особняк тайнознатцев не стал дожидаться брата и в одиночку метнулся от крыльца к парку. Притаившийся у стены Огнич столь удачного момента не упустил: сверкнув всполохом молнии, он сорвался с места и ослепительным росчерком ударил аколиту в спину!

Защитой представитель дома Синей птицы не пренебрёг, но прикрывший его ледяной щит разметало на тысячи осколков. Молодого человека отбросило к фонтану, Огнич отлетел в другую сторону и вновь стал самим собой, кубарем покатился по земле.

– Тварь! – хрипло выдохнул аколит, силясь подняться с земли.

Одежда на его спине дымилась, а ноги дёргались, но подыхать выродок не собирался, и я в один миг оказался рядом. Выставив перед собой ампутационный нож, рухнул сверху, а заодно втолкнул в зачарованную сталь малую печать воздаяния, и объятый пурпурным пламенем клинок проплавил ледяной щит, а дальше я врезался в него и попросту проломил. В падении направил остриё ножа в основание затылка не успевшего никак отреагировать на новую атаку тайнознатца, и всем своим весом загнал клинок в загривок. Затем на всякий случай наложил на и без того уже агонизирующее тело порчу, но именно что – на всякий случай.

Аколит подо мной обмяк, и одновременно с этим отмер пытавшийся перевести дух бородач.

– Да я тебя!.. – проревел он на выдохе и отправил в Огнича ледяной шар размером со здоровенный арбуз, в полёте обросший острейшими шипами‑клинками.

Я перехватил аркан огненным ударом, но атакующее заклинание не разлетелось на куски и даже не взорвалось раньше времени. Моё вмешательство лишь самую малость изменило траекторию – убийственные чары разминулись с фургонщиком и рванули, врезавшись в землю в полутора саженях от него.

Мигнул всполохом молнии защитный барьер, погасил ударную волну и… оказался прошит сразу несколькими шипами. В Огнича угодил лишь один, но хватило и этого, чтобы тот взвыл и повалился с проткнутой насквозь ногой.

Тут бы фургонщику и пришёл конец, да только на два невероятных по мощи заклинания бородач израсходовал весь свой запас энергии и сейчас, выпучив глаза, жадно глотал разинутым ртом воздух – воздух и как бы ещё не вдобавок к нему небесную силу. Я вскочил на ноги, намереваясь атаковать надорвавшегося аспиранта, но со звоном разлетелось одно из окон, и наружу выпорхнула новая стая ледяных птиц, куда многочисленней первой. Пришлось отвлечься и метнуть в них сбалансированный огненный шар, но юркие твари прыснули в разные стороны, поэтому, когда дополнительным толчком воли я нарушил стабильность аркана, вспышка пурпурного пламени расплавила лишь пяток ледяных созданий, да ещё нескольких нагнала ударная волна.

Уцелевшие нацелились на Огнича, тот отмахнулся цепной молнией. Ярчайший разряд ослепительной нитью соединил сразу полдюжины птиц, и те попросту испарились, а парочку уцелевших разметали оранжевые вспышки.

Из‑за угла дома выскочили Кабан и Кочан, на подъездной дорожке возникли босяки, и я гаркнул:

– Репьями! Все разом!

Пузатый аспирант ещё не успел прийти в себя, я шагнул к нему и, задействовав едва ли не половину остатков небесной силы, пальнул четырьмя кровавыми искрами разом. Сгустки предельно уплотнённого пурпура оказались перехвачены ледяным щитом – первые три попадания покрыли его множеством трещин, а последнее разбило вдребезги, вот только толстяк успел окутаться облаком чуть светящегося голубоватого тумана, и огненные репьи начали рваться в нём, выжигая здоровенные прорехи, но не достигая цели. Я приготовился сотворить взрывной аркан, и тут из парка прилетел костяной с кровавыми прожилками шар в два кулака величиной. Он легко прошил изрядно прореженный огненными чарами туман и, хоть покрылся при этом багряной изморозью, всё же угодил в толстяка и пробил в его животе здоровенную дыру.

Из той моментально полезли наружу отростки костяных терний, и я позабыл о забившемся в судорогах бородаче, крикнул:

– Окно! Асессор!