Азимут между пламенем и порчей
Правда, уже после кассы почесал затылок и счёл такое мотовство чрезмерным. А ну как дела Южноморского союза негоциантов хуже некуда пойдут, и мои вложения в их акции разом обесценятся? Не сказать, будто с голым задом останусь, но придётся поиском работы озаботиться, а исцеляющий от порчи красного аспекта полевой лекарь первого класса едва ли будет так уж востребован в Поднебесье – вновь же отправляться за море я не собирался ни при каких обстоятельствах.
Хватит! И без того от антиподов еле ноги унёс!
Я всерьёз задумался, не стоит ли продать часть акций или даже перевести все свои сбережения в векселя банка Небесного престола, решил даже незамедлительно заняться этим, но на выходе из дворца правосудия меня перехватил какой‑то здешний крючкотвор.
– Лучезар Серый? – спросил он и, не дожидаясь ответа, сунул сложенный вдвое листок. – Вам повестка!
Я озадаченно посмотрел на своего представителя, тот развёл руками.
– Придётся взять, – сказал он и негромко пояснил: – Свидетели‑с…
Только и оставалось, что принять повестку. А развернул листок, и на миг сердце перестало биться, его будто призрачная рука стиснула.
«Дом Синей птицы против аколита Лучезара Серого».
Да что ж это такое творится‑то?!
Мимолётный испуг сменился вспышкой раздражения, захотелось смять повестку и швырнуть её в самодовольную физиономию крючкотвора – в первый миг от этого остановило присутствие стрельцов, а дальше стряпчий вынул у меня из руки листок, вчитался в текст и хмыкнул.
Крючкотвор тем временем извлёк из кожаной папки новый документ.
– Ознакомьтесь с постановлением о принудительной…
– Не нужно! – отмахнулся мой представитель и сказал: – Придётся идти.
Я бы сейчас всё на свете отдал за кружку холодного кваса или хотя бы просто колодезной воды, но нарываться на неприятности не стал и вздохнул.
– Что ж… Идём.
В голове – одни сплошные вопросы. Перво‑наперво хотелось знать, как меня нашли и чем грозят претензии дома Синей птицы. А ещё – сколь сильно влияние дворян в городе и какое наказание предусмотрено за убийство трёх дружинников?
Пусть те и напали первыми, что я легко мог доказать, но они были на своей земле, а это всё предельно осложняло.
Черти драные, снова влип!
Но обеспокоенности я не выказал и невозмутимо прошествовал в зал, где совсем не так давно разбирались претензии ордена Алаи Раскаявшейся. Судья тоже оказался прежним – узнал меня и покачал головой с нелепым завитым париком.
Представители сторон подошли к нему и начали что‑то втолковывать, перебивая друг друга, но судья почти сразу велел им умолкнуть, подозвал меня и спросил:
– Вам известна суть обвинения?
– Никак нет, ваша честь, – заявил я в ответ. – В повестке ничего такого не указано.
– Дом Синей птицы обвиняет вас в похищении ребёнка! – огорошил меня судья и строго глянул с высоты своего помоста. – Признаёте себя виновным?
– Никак нет, ваша честь, – машинально сказал я и поскрёб затылок, а после встрепенулся. – Постойте, они что же – обвиняют меня в похищении собственной сестрицы? Вздор! Да они сами её похитили! С улицы забрали, пока я за морем был!
– Клевета! – воскликнул представитель противной стороны. – Дом Синей птицы содержит сиротскую общину, куда город отправляет малолетних беспризорников! Никто никого не похищает!
– А её похитили! – отрезал я. – И город никакого отношения к этому не имеет! Её с улицы какие‑то монахини увели!
Поверенный дёрнул меня за руку, призывая замолчать, но я проигнорировал его и выдал в запале:
– Нет у вас никаких документов на её счёт!
Судья прочистил горло и спросил:
– Собираетесь выдвинуть встречное обвинение?
– Нет, ваша честь! – опередил меня с ответом стряпчий. – Но оставляем за собой такое право!
– Ну так не морочьте тогда мне голову! – разозлился судья и уточнил: – Так вы не отрицаете, что забрали ребёнка из приюта?
Мой поверенный тяжко вздохнул, а я хоть и сообразил, что утвердительный ответ чреват самыми серьёзными неприятностями, да только, один чёрт, деваться было некуда, признал:
– Так точно, ваша честь.
– И где он теперь?
– В доме призрения.
– В каком именно? – немедленно влез с неудобным вопросом представитель дворянского дома.
– Не твоё собачье дело! – рыкнул я, не сдержавшись.
Оппонент в долгу не остался и обвинил меня во вранье, судья призвал всех к порядку и поинтересовался, имеются ли у меня какие‑либо доказательства своих слов.
– Всенепременно имеются, – подтвердил я и добавил: – Документальные.
Дядька в нелепом парике вздохнул и объявил:
– На основании заявления истца и пояснений ответчика вынужден дать делу ход. Рассмотрение по существу состоится завтра в десять утра. Неявка или опоздание будет расценено неуважением суда.
Представитель дома Синей птицы так и взвился.
– Ваша честь! Речь идёт о похищении ребёнка! Ответчик может сбежать! Настаиваем на его помещении под стражу!
Судья перевёл взгляд на моего поверенного, и тот без промедления заявил:
– Это излишняя мера. Мой клиент не преступник!
– Но претензии к нему возникали и раньше! И поскольку речь идёт о похищении малолетнего ребёнка, назначаю залог в пять тысяч целковых.
Наш оппонент самодовольно улыбнулся, но его физиономия враз приобрела озадаченное выражение, когда я кивнул, а стряпчий сказал:
– Мы согласны!
Дальше нас отправили оформлять залог, и покинул я дворец правосудия только через час в препаршивейшем расположении духа. Мой поверенный и вовсе выглядел озадаченней некуда. По его совету мы расположились в одной из близлежащих кофеен, но чёрную горькую гадость я пить не стал и велел принести чай. Попутно поведал об обстоятельствах дела, а под конец спросил, какого чёрта обошлось без выдвижения встречного обвинения.
Молодой человек покачал головой.
