Бог злости

Я отталкиваю девушку‑призрака, тушу сигарету о ее сумку Gucci и встаю.

Джереми пристально смотрит на меня.

– Неужели не хочешь остаться и распланировать последние детали следующего посвящения?

– Сам разберешься.

– Киллер, ты – ненастоящий стратег! – Николай тычет в меня пальцем, не обращая внимания на девушку, которая кончает в его руках. – Разве ты не говорил, что никто не может затмить тебя, потому что твои задумки самые лучшие?

– Так и есть.

– Так предложи нам что‑нибудь.

– Джереми уже все знает, а я не хочу повторяться. Позвоните мне, когда начнется настоящее веселье.

– Ты действительно уходишь, наследник сатаны? Самое интересное только начинается.

– Кто‑то из нас действительно учится, Нико. Студент медицинского, забыл?

– Ерунда. Ты гений.

– Все равно приходится стараться. – На самом деле нет, но людям становится легче от осознания того, что все вокруг страдают так же, как и они.

Я хлопаю Гарета по плечу.

– Не скучай, братишка.

Он отмахивается от меня, и я улыбаюсь, покидая главную вечеринку и спускаясь вниз. В подвале есть звукоизоляция, поэтому музыка и веселье постепенно исчезают, когда я закрываю за собой дверь.

Вижу красную комнату и встаю на пороге, разглядывая свои попытки создать шедевры, которые длятся на протяжении многих лет.

Первую фотографию мышей я сделал с помощью фотоаппарата Polaroid. Я хотел запечатлеть момент, когда удалось рассмотреть внутренности живого существа.

Вторая – это Гарет, когда он повредил колено, залил кровью весь сад и изо всех сил старался не заплакать.

Третья – на Гарета напала собака. С того момента он больше никогда не приближался к псам. Если бы Гарет понял, что собака, которая его укусила, была больной и, возможно, бешеной, он стал бы их опасаться еще сильнее. Но я давно усвоил, что реакция других людей на угрожающие, опасные ситуации значительно отличается от моей.

Когда я сохраняю спокойствие, они впадают в панику.

Когда я ищу решение, они позволяют страху завладеть ими. За многие годы я собрал много фотографий. Некоторые из них довольно кровавые.

Другие не очень. Но неизменно одно – страдания.

На некоторых изображены… человеческие слабости.

Сначала я фотографировал, чтобы понять, как чьи‑то реакции на определенные ситуации отличаются от моих. Затем наслаждался осознанием того, что обладаю частью их личности, доступ к которой не имеет никто.

Даже они сами.

Вот почему это шедевры.

На протяжении многих лет я тщательно оберегал их, не позволяя никому разглядеть эту часть меня.

Никто даже не догадывается, что я выбрал медицину только ради возможности и дальше рассматривать внутренности живых существ, не убивая их.

Так сложнее, но зато удается скрывать свои наклонности и даже прослыть благородным за то, что… спасаю жизни.

Подхожу к последней новинке в моей коллекции и извлекаю ее из всех остальных.

Пальцами я пробегаю по нежным чертам лица, покрытым слезами, соплями и спермой. До сих пор я не столько вижу, сколько чувствую свои пальцы между ее губ.

Впервые я испытал такой сильный оргазм, сам того не желая. Обычно я прибегаю к большим усилиям и экстремальным фетишам, чтобы получить хоть малую толику того, чего добилась эта неуверенная в себе девушка, даже не стараясь.

И это чертовски бесит.

Предполагалось, что она всего лишь ниточка, которая приведет к ответам, и поэтому не имеет права претендовать на более высокое место.

Как бы печально это ни звучало, но, возможно, мне придется ее сломать.

Ведь я еще вчера говорил об этом. Но до сих пор не решил, что именно буду с ней делать.

Совершенно точно, что я обязательно воссоздам эту эмоцию на ее лице. Снова и снова.

И, черт, снова.

Все же одного раза было мало.

Все началось с расследования смерти Девлина. Но, возможно, это не так уж и важно, как я думал изначально.

 

Глава седьмая. Глиндон

 

– Скажи мне, почему мы снова пришли сюда? – Я морщусь от громкого рэпа, разговоров и людей.

Народу очень много.

– Потому что мы любим насилие, – радостно восклицает Ава, раскачиваясь в такт музыке.

– Знаете, столь неординарное увлечение мужским насилием может быть проявлением неприятных наклонностей. – Сесили сдвигает свои очки на нос. – Это вроде как токсичное поведение.

– Тогда зовите меня королевой токсичности, потому что я хочу смотреть на эту божественную красоту. – Ава подталкивает Аннику. – Правильно говорю, Анни?

Она нервно озирается, внимательно наблюдая за окружающей толпой, как будто они инопланетяне, которые хотят нас похитить и поработить. Она, как и я с Сесили, не хотела приходить на бои, но демократии не суждено победить Аву.

К тому же, несмотря на то, что Сес только что провела психологическую экспертизу, сама она не очень‑то и возражала, когда предложили прийти сюда.

Полезно подышать воздухом и сменить обстановку – вот что она сказала мне, перед тем как они втроем затащили меня в этот подпольный бойцовский клуб в центре города.

И что удивительно, большинство боев происходят между нашим КЭУ и Королевским Университетом.