Бог злости

Может, сейчас?

Я снова сосредотачиваюсь на дороге.

Подавить.

Подавить.

Я повторяю эти слова в голове в миллионный раз за сегодняшний вечер, потому что, черт возьми, клянусь, эта, казалось бы, нормальная, невинная, чертовски скучная девушка, в конце концов, может оказаться интересной и сумасбродной.

Она все еще невинна.

И я разорву эту невинность, порву и буду купаться в ее крови. Она станет моим новым шедевром.

– Мы говорим о твоей неповрежденной девственной плеве, малыш. Разве девственницы в девятнадцать лет – это не Средневековье? Хотя нет, даже тогда девушки рожали детей в четырнадцать, так что ты – редкий вид.

Она бросает на меня убийственный взгляд – обычное выражение лица, когда она рядом со мной, не считая раздражения и потери дара речи.

Последнее – мое любимое. Ее рот приоткрывается, и я начинаю думать о том, как могу просунуть свои пальцы между ее губами.

– Ты закончил?

– Рад, что ты спросила. Мне любопытно. Почему ты до сих пор девственница?

Она смотрит в окно, надувшись.

– Не твое дело.

– Что я говорил о хамстве? Мне что, лишить тебя девственности на дороге, как животное? И тогда ты ответишь на мой вопрос? Пока будешь кричать, плакать и истекать кровью?

Глиндон резко поворачивается в мою сторону. Несмотря на попытки замаскировать свой страх, неестественный блеск в больших глазах выдает ее. Их зеленый цвет становится более светлым, испуганным, хаотичным. И как же дрожит ее нижняя губа, которую так и хочется укусить.

– Пошел ты.

– Поскольку ты чуть‑чуть ханжа, такие грязные слова из такого сладкого рта действительно возбуждают, так что если ты не желаешь отсосать мой член, я бы посоветовал тебе помолчать.

– Ого. Вот это да. Ты действительно использовал слова «не желаешь».

– Может казаться наоборот, но я могу быть хорошим парнем.

Она фыркает, и чаще всего другие люди воспринимают такое поведение весьма спокойно. Но с ней? Хочу поцеловать этот рот, пировать там языком и разорвать губы зубами.

И, дамы и господа, я впервые думаю о том, чтобы поцеловать кого‑то до того, как трахнуть.

Поцелуи бессмысленны, и я вообще не люблю это занятие. Так почему же мои пальцы дрожат, почему хочется обхватить ее горло, пока я буду пожирать ее рот?

– Ты плохой парень, Киллиан. Ты – худший человек, который когда‑либо существовал. Держу пари, ты даже не знаешь, что означает слово «добровольно», а может, и знаешь, но тебе просто все равно.

– Именно.

Она смотрит на меня с любопытством. Глиндон думает, что я ей не интересен, но иногда она смотрит так, как будто хочет заглянуть в мою душу.

Впервые, кто‑то заглянул за внешний фасад и понял, что таится глубоко внутри меня. Может быть, она уже знает, что меня невозможно сдержать.

Или она уже видела моих демонов.

И, несмотря на страх, ей все равно интересно.

– Ты часто занимаешься подобным? Похищаешь девушек?

– Ты сама согласилась, так что это не похищение.

– Тогда позволь мне перефразировать. Ты выслеживаешь и преследуешь девушек, манипулируешь ими, чтобы они согласились уезжать с тобой, но это совершенно не похищение?

Едва сдерживаю улыбку. Ее сарказм восхитителен. Раздражает, но все равно восхитителен.

– Ты первая, малыш.

– А как же то, что случилось на утесе?

– И здесь ты первая.

– Даже не знаю, чувствовать себя польщенной или испугаться.

– Пусть будет первый вариант. Как я уже сказал, ты можешь наслаждаться происходящим, а не бояться меня.

Глиндон тяжело вздыхает.

– Почему только со мной?

– Остальные не будут злиться и постоянно сопротивляться. Обычно все умоляют о моем внимании.

– Ну, я не все, так что, может, ты уделишь им свое внимание и оставишь меня в покое?

– Рядом с ними я не думаю о том, как буду вставлять в них свой член, смотреть, как они выгибаются подо мной, а потом наполнять их своей спермой. А с тобой – думаю.

Вижу, как по коже ее бегут мурашки, хоть она и пытается это скрыть.

– Даже если я не хочу тебя?

– Учитывая, что ты кончила на моих пальцах и приглушила свои стоны, могу заявить, что ты хочешь меня. Тебе ненавистна эта мысль, и, вероятно, будешь сопротивляться до последнего. Пока не признаешься. К счастью для тебя, я понимаю, о чем ты думаешь. Разве ты не рада, что рядом с тобой я, а не какой‑нибудь неудачник, который сбежит после первого же отказа?

Ее рот открывается, и я ухмыляюсь, глядя вперед.

– Не смотри так удивленно. Я же говорил тебе, что моя суперсила – чтение мыслей.

Глиндон выдыхает.

– Ты просто ищешь себе оправдания.

– Я не ты, малыш. Я не ищу отговорки. Все мои слова и поступки исходят из самоуверенности.

Я останавливаю машину, и ее внимание переключается на окружающую обстановку. На лес, который простирается до самого горизонта, – темный, пустынный. Идеальное место для преступления.

А я вообще не думал о преступлении.

Или думал?

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

Глиндон вздрагивает, хотя я сказал это нормальным голосом. Ладно, может быть, голос стал чуточку ниже. Что совсем неудивительно, учитывая, сколько крови прилило к моему члену.

Контроль своих порывов – моя специальность, но даже мои богоподобные способности утрачиваются, когда эта девушка оказывается рядом.