Бог злости

– Ты не спас меня, – поднимаю дрожащую руку. – Я все еще на краю.

– И будешь дальше висеть, пока я не получу обещанное.

– Не было никакого обещания.

Он наклоняет голову в сторону, и его камера медленно двигается туда же.

– О нет. Ты обещала. Повторю для тебя: все, что я захочу. Припоминаешь?

– Я сказала эти слова под влиянием момента. Так что они ничего не значат.

– А для меня значат. Или ты даешь мне то, что я хочу, или… – Парень останавливается, кивком головы указывая на бездну позади меня. Нет смысла говорить вслух. И так понятно, куда он смотрит.

Запугивание. Скрытая угроза.

И он умело этим пользуется.

– Могу я для начала встать?

– Нет, для исполнения моего желания нужна именно эта поза.

– И чего же ты хочешь?

– Твои губы на моем члене.

Я приоткрываю рот, всем сердцем надеясь, что это просто ночной кошмар или какая‑то извращенная шутка, которая зашла слишком далеко, и сейчас надо только посмеяться над ней, а потом приехать домой и рассказать все девочкам.

Но чувствую, что стоит только вздохнуть неправильно, и ситуация ухудшится.

– Если тебе не по вкусу такой вариант, то есть альтернатива. – Его рука скользит от макушки моей головы к щекам, а затем к губам.

За всю свою жизнь я никогда так не замерзала, как сейчас. И причиной тому – его холодное прикосновение. Оно бездушное, лишенное всякой заботы, невероятно пугающее.

Должно быть, вот каково это – когда твою душу терзает сама смерть с косой.

Он опускает пальцы к моему горлу и сжимает его с такой силой, что голова начинает кружиться, и я понимаю, у кого сейчас вся власть.

– Ты можешь встать на четвереньки, и тогда я вставлю член в одну из твоих оставшихся дырочек. Возможно, в обе и в любом порядке.

Хотелось бы, чтобы все его поведение было напускным, но в голосе парня нет ни капли фальши. Сумасшедший ублюдок действительно намерен без промедления выполнить свои обещания.

Только сейчас я осознаю, в какую глубокую задницу попала. Этот психопат съест меня заживо.

Если уж в течение последних недель я не выбралась из депрессии, то подобное окончательно уничтожит меня.

Разрушит. Разорвет на куски.

Он наверняка ощущает мой страх, учитывая, как дрожит все тело. Я как заблудшая птица, которую темной ночью ветер бросает из стороны в сторону.

– Какой вариант выберешь? – спрашивает незнакомец в такой непринужденной манере, что присуща лишь герцогам и аристократам.

В его движениях и речи сквозит странная легкость, будто он робот, который подзаряжается от какой‑то чертовой батарейки. Но в то же время он словно ведет со мной какую‑то жестокую битву. Нагнетает события так быстро, что поведение его становится совершенно непредсказуемым.

И я не планирую оставаться здесь, чтобы узнать, насколько далеко он может зайти.

Использую элемент неожиданности: заметив, что его хватка на моем горле немного ослабевает, я дергаюсь вверх.

Мое сердце разрывается от бурного всплеска адреналина, когда я чувствую, как он ослабляет свой безжалостный захват.

Получилось.

Я…

Я еще не успеваю мысленно обрадоваться представившейся возможности, как вдруг в воздухе раздается громкий стук. Из моих легких пропадает весь кислород, когда колени с невероятной силой ударяются о камни, отчего все мысли вылетают из головы.

Не могу дышать.

Не хватает воздуха…

И тут я понимаю, что мерзавец повалил меня, яростно сжав горло и ударив по голове.

На этот раз он собирается задушить меня. Мои ногти впиваются в его запястья, срабатывает инстинкт самосохранения, как у пойманной в ловушку жертвы.

Но я словно врезаюсь в стену. В чертову несокрушимую крепость.

Держу пари, он продолжит сжимать пальцы до тех пор, пока не оторвет мне голову.

– Бегства в нашем сегодняшем меню нет, верно? – Его голос звучит издалека и сливается со звоном в ушах. И, если не ошибаюсь, становится глубже, ниже, мрачнее.

Намного страшнее этой непроглядной ночи.

И даже взгляд его темных глаз немного меняется – чернее любого оттенка, который я могла бы представить.

Сейчас он просто хищник. Бессердечный, кровожадный монстр.

– П‑пожалуйста… – хриплю я, и эхо, подобно навязчивой песне призрака, отдается в чернильной ночи.

Нет ни единого шанса, чтобы нас обнаружил какой‑нибудь случайный прохожий. Ведь Девлин специально выбрал это место из‑за его отдаленности от города.

Мы с Девлином выбрали.

Кто бы мог подумать, что здесь нас постигнет такая разная и в то же время трагическая участь?

– Пожалуйста? – парень растягивает слово, как бы проверяя, как оно звучит в его устах.

Я пытаюсь покачать головой, но не могу, пока он сжимает мне шею.

– Пожалуйста, используй мои губы или, пожалуйста, используй мою киску и попку? – Безумец выдерживает паузу, затем подталкивает меня дальше и наклоняет над обрывом. – Или, пожалуйста, сделай из меня шедевр?

Звуки моего рваного дыхания напоминают скорее животные, чем человеческие.

И снова это противостояние – непрошеное напоминание о том, что, хоть мы и меряемся силами, всем ясно, кто выйдет победителем из нашей игры. Если я продолжу борьбу, он сделает все еще более ужасным, чем можно себе представить.

Как бы я ни сопротивлялась, этому жестокому незнакомцу, кажется, все равно… С видом преступника, который ничуть не раскаивается в своих деяниях, он бесстрастно пожимает плечами.

– Если не станешь выбирать, то я сам решу…

– Губы, – выдавливаю я, не понимая, как у меня получилось произнести это слово. Черт возьми, да как мне вообще удается оставаться в сознании, если учесть, с какой силой он давит.

Только после этого его пальцы медленно разжимаются, однако не отпускают и продолжают держать в плену.

Я наконец вдыхаю долгожданный воздух. Легкие быстро наполняются кислородом, и грудь одновременно пронзают острое жжение, удушье и нестерпимая боль.