Больно только в первый раз

– Не‑а, – отвечает он.

– Надолго у нас?

– Надеюсь, что нет.

Он скрещивает руки на груди, откинувшись на стуле. Его взгляд на мне такой же, как и его ответы – без фильтров! Либо он инвалид флирта, либо решил, что сегодня ему это не нужно.

Я не знаю, к какому варианту склониться, чем больше минут проходит, тем больше мне кажется, что ни к одному, ни к другому. Он, кажется, просто не привык девушек обольщать, и не потому что у него восемь кубиков на прессе, а потому что он из какой‑то другой реальности.

– Откуда ты?

– Дагестан.

Я не сомневалась, что корни у него кавказские.

Официантка приносит наш заказ на удивление быстро, и это несмотря на то, что мы в этой пиццерии не единственные посетители. Здесь еще несколько парочек, это место в городе – традиционное для свиданий, хотя давно обтрепалось.

– Спасибо… Принесите счет, – говорю я ей. – Раздельный.

Девушка смотрит на меня с иронией. Дагестанец тоже, но в его случае это не так очевидно. За проведенное в его компании время я от него ни одной эмоции толком не видела.

Я выпиваю свой сок залпом.

Дагестанец кладет руки на стол. Его взгляд касается моих пальцев, которыми я держусь за длинный стакан, потом лица.

Он не раздумывает. Кажется, в отличие от меня, он уже все решил…

Посмотрев из‑под густых изогнутых бровей, спрашивает:

– Поедешь со мной?

 

Глава 2

 

Наша переписка на сайте была не сильно длиннее общения в живую.

Он написал первым, спросил, как дела, и, когда я ответила, что супер, сразу предложил «приятно провести вместе время».

Это нормально, ведь у нас обоих был статус «не ищу ничего серьезного».

Это было первое предложение, которое я получила. И оно останется единственным, потому что свой профиль на сайте я уже удалила.

Я забрасываю ногу на ногу, глядя в лобовое стекло большого черного джипа. Посильнее закутываюсь в свой короткий пуховик, потому что салон еще не прогрелся, а моя задница в тонкой юбке обледенела после прогулки по улице. Даже набирающий силу обогрев сиденья не спасает.

Понятия не имею, что за марка у этой машины. Ни сзади, ни спереди я не увидела логотипа, но предполагаю, что это «китаец».

Я сфотографировала номера. И дагестанца тоже. Я предупредила его о том, что фото отправлю подруге. Он ответил: «Без проблем».

Дворники стирают со стекла мелкую морось зимнего дождя без единого скрипа. Из‑за этого в салоне тишина, только навигатор время от времени раздает указания. Еще в салоне темно, за что спасибо. Мой разогнавшийся пульс уже отвесил щекам пощечины, и чем чаще я кошусь на водителя, тем сильнее они горят.

Мы с дагестанцем смотрим друг на друга, когда он тормозит на светофоре, и его пальцы барабанят по рулю. Они барабанят по нему всю дорогу.

Светофор бесконечно долгий.

Отвернувшись, я тихо говорю:

– Не люблю этот перекресток…

Под барабанную дробь своих пальцев дагестанец спрашивает:

– За что?

– Просто не люблю… – отвечаю я.

– Развернуться не получится, – констатирует он.

Чтобы понять, шутка это или нет, поворачиваю голову.

Глупая затея. Давать подсказок он не собирается. Например, улыбнуться или подать еще какой‑то сигнал. Зато смотрит на мои обтянутые черным капроном колени, и у меня в животе возникает обжигающий холодок.

Тело у него – как натянутая пружина, я не могу это игнорировать. Возможно, он занимается спортом профессионально, но пока я решаю, спросить об этом или нет, жар от сиденья наконец‑то пробирается под юбку.

Это настолько приятно, что мурашки у меня повсюду, даже в горле.

Мы покидаем светофор, после которого движение гораздо свободнее, поэтому до гостиницы доезжаем за пять минут.

Выбрать именно эту – моя идея. В конце концов, я в городе ориентируюсь, в отличие от водителя. Он некоторое время крутится на парковке, решая, куда поставить джип. Свободных мест уйма, но он выбирает то, которое практически утыкается в крыльцо гостиницы, хоть для этого ему и приходится протиснуться между двумя другими машинами.

Перепад температур, через который меня протащило после того, как мы покинули пиццерию, отрезвил голову. Я двигаюсь с полным осознанием того, что делаю. Отстегиваю ремень, толкаю тяжелую дверь джипа…

Дагестанец достает с заднего сиденья машины свою куртку, когда я обхожу багажник.

Пока он надевает тяжелый пуховик, я топчусь на месте и, прочистив горло, спрашиваю:

– Ты заплатишь?

Чтобы спрятаться от мороси, я набросила на голову капюшон. Дагестанец сделал то же самое – накинул на голову капюшон своей толстовки. Я жду ответа вроде «без проблем» или «не вопрос», но он произносит с легким смешком:

– Если ты позволишь.

Прикусив изнутри щеку, я проговариваю:

– Я буду не против.

Машина пищит сигнализацией, когда мы заходим в холл гостиницы. Я сбрасываю с головы мокрый капюшон, приглаживаю волосы.

Все время, пока нам оформляют номер, пытаюсь прогнать из тела дрожь. Это волнение ненормальное!

– Раздельные кровати или двуспальная? – задает вопрос администратор.

Я старательно рассматриваю искусственный водопад в центре холла.

– Второе, – слышу членораздельный ответ.

Минуту спустя, в лифте, я смотрю на своего спутника снизу вверх, стоя напротив. У него красивые глаза, и ресницы пышные. Он держит руки в карманах куртки, делая взглядом круг по моему лицу…