Брак по принуждению. Ребенок по любви

– Да я вообще о нём не думаю! Особенно, если никто напоминать не будет! – начинаю злиться.

Набрасываю светло‑бежевое пальто, палантин. Беру сумочку и выхожу, оставив девчонок сплетничать дальше.

Стас ждёт в машине у ворот.

Как только подхожу, галантно открывает пассажирскую дверь и заботливо усаживает в салон. Сев за руль, сразу сгребает мою руку.

– Моя красавица, – целует пальцы, прижимает их нежно к своей колючей щеке.

Красивый мужчина. Высокий, широкоплечий. Но мне с ним пока что неспокойно.

– Не против, если поедем ко мне? Хочу наедине с тобой побыть.

Наедине – это значит, что…

– Эмм..

– Мира, мы просто поужинаем и поговорим кое о чём важном. Я не трону тебя, если ты не готова.

Понимаю, что веду себя, как дурочка. Мне девятнадцать с приличным хвостом. А я до знакомства со Стасом даже на свидание ни разу не ходила. Спасибо папе за гиперопеку.

Он всех моих друзей под лупой проверял. И неугодных отваживал сразу.

Меня все парни, узнав фамилию, сразу же определяли во френдзону, от греха подальше. Кому охота было здоровьем рисковать…

– Поедем к тебе, да.

Хватит жить прошлым. Возможно, Стас – моё будущее, а я его боюсь впускать в свою жизнь!

У Дубравина большая двухуровневая квартира в новом небоскрёбе. В интерьере всё элегантно и по‑мужски сдержанно. Мне нравится.

Он берет за руку и ведёт показывать комнаты. Везде очень просторно и светло.

Экскурсия заканчивается в хозяйской спальне.

Стас подводит меня к большой, застланной тёмным пледом постели.

– Я думал, смогу удержаться и не целовать тебя с порога, – шепчет, касаясь горячим дыханием уха. – Но ты так красива, Мира. У меня просто захватывает дух…

Он очень нравится мне. И я хочу, чтобы поцеловал.

Кладу руки на его плечи. Чувствую, как под тонкой тканью рубашки бьётся сильное сердце.

Стас обнимает, гладит по спине. Склоняется и целует, наконец‑то.

Приятно, возбуждающе.

Мужские руки обхватывают крепко, присваивают.

Мы опускаемся на покрывало, продолжая целоваться.

– Мира, ты девственница? – вдруг спрашивает Стас.

Тушуюсь. Понял, что я не слишком опытна в поцелуях, что ли?

Тут же в памяти всплывает другая спальня и другой мужчина.

Водзинский, когда ты отвяжешься уже от меня?!!! Даже в такой момент…

– Да, – отвечаю слишком резко.

Он улыбается. Доволен явно. Прижимает снова к груди и целует в макушку. Потом снова в губы, очень нежно.

– Может, выпьем? И выберем что‑то на ужин. Я не был уверен, что мы будем сегодня здесь, вот и не позаботился заранее.

Он встаёт и подаёт мне руку. Я с облегчением вкладываю в неё свою.

Этим вечером мы так и не стали близки. Ужинали, обсуждали мою учебу и его проекты. Много целовались.

Когда привёз меня домой, спросил в машине:

– Может, устроим что‑то вроде семейных посиделок? Познакомим родных поближе? Знаю, твой отец очень придирчиво проверяет все твои контакты..

– Не думаю, что по поводу твоей кандидатуры у него возникнут вопросы, – улыбаюсь.

– Мир, – он тянется ко мне и целует в губы. – Я хочу уехать куда‑нибудь вместе, хоть на пару дней. И чтобы служба безопасности мэра не паслась всё время рядом.

– А, я поняла! – смеюсь. – Но для этого тебе придётся попросить моей руки и получить согласие!

Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на окна отцовского особняка.

– Может, своё согласие сначала ты мне дашь?

– Что? – думаю, что мне послышалось. – Согласие на что?

– Выходи за меня.

Я знала, что Стасу очень нравлюсь. Что наши отношения вот‑вот перейдут на новый уровень. Но он своим вопросом удивил, мягко говоря.

Мы даже не были вместе по‑настоящему ни разу, только целомудренно целовались. Да и о любви никто из нас еще не заговаривал.

Молчу растерянно. А что тут скажешь?

– Мир, не волнуйся, – он улыбается. – Я не прошу тебя решать прямо сейчас. Просто, хочу, чтобы ты знала о моих намерениях.

Фух.

Он подносит мою ладонь к губам. И продолжает:

– Не буду скрывать. Но ты и сама, думаю, понимаешь. Я хочу тебя.

И пристально смотрит прямо в глаза.

Чувствую, как полыхнули жаром щёки.

– Хочу, чтобы ты стала моей, во всех смыслах.

Он наклоняется, притягивает меня за руку к себе и целует в губы.

Мне приятно. И лестно. Но я совсем не помышляла о замужестве. Наоборот, дождаться не могу, когда отец так яро перестанет опекать, и я получу больше свободы.

Знаю, он руководствуется соображениями безопасности. И ценю, на самом деле, эту заботу. Я ведь ему не родная, мог бы не морочиться.

Савельев Владимир Иванович удочерил меня сразу после женитьбы на маме, и за несколько лет я ни разу не почувствовала себя чужой в семье. Наоборот. Собственных детей у него не было и уже никогда не будет. А я своего биологического отца никогда не знала. Можно сказать, мы нашли друг друга. Не всякий родитель так обожает и печётся о своих детях, как отчим обо мне. И даже мысленно я давным‑давно называю его только папой.

Вот он удивится, если я вдруг решу выскочить замуж. Да еще за Дубравина! Думаю, будет рад.

Стас отстраняется нехотя. Но мои пальцы не выпускает.

– Поехали загород вдвоём? У моих друзей есть дом в очень живописном месте. Лес, речка, тихо там. Против охраны я не буду возражать. Прекрасно понимаю Владимира Ивановича и солидарен с ним. Мы их поселим в домике лесника.

Представила сразу, как мы со Стасом совершаем романтическую прогулку, а позади в нескольких метрах бредут тоскливо два вооружённых амбала.