Целительница из Костиндора

Меланья возмущенно запыхтела. Я ждала, когда она примет условие, и молчала.

Она первая шагнула в спальню, что и было ответом. Впрочем, я и не сомневалась: за это снадобье Меланья и впрямь готова была душу продать.

Мы переодели бабушку в одежду, которую она уже пару лет как держала в сундуке на случай своей смерти. Белое платье до пят с длинным рукавом и белые тапочки на мягкой подошве. После мы завернули ее в чистую простыню, уложили на носилки.

Меланье пришлось тащить их самой, а я только помогала сзади, если они застревали, зацепившись за жгуты вьюна.

Тело было опущено в могилку настолько бережно, насколько это вообще возможно.

Я отошла в сторону. Смотрела, как Меланья лопатой бросает в яму землю, как та наполняет ее и вскоре доходит уже до самых краев.

Я сдерживала слезы. Так нужно. Сердце разрывалось, ноги подкашивались, но я держалась.

Наверное, именно в тот самый момент я наконец испытала настоящий страх перед грядущим одиночеством. Скоро наступит утро нового дня, в котором у меня кроме меня никого не будет.

– Готово, – недовольно буркнула Меланья и откинула лопату в траву. – Давай отвар.

Мы вернулись в дом, и я отлила лекарство из кувшина в глиняную кружку. Прикрыла сверху платком, завязала бечевкой.

– Половину выпьешь утром, остальное перед сном. И следующим утром придешь за второй порцией.

Меланья схватила кружку, прижала ее к себе с такой же бережностью, как если бы та была младенцем, и выскочила на улицу, не попрощавшись.

Я стояла посреди кухни, растерянно осматриваясь. Потом села на топчан и еще долго собиралась с мыслями. У меня был план на будущее, когда бабушка умрет, но после того, что произошло днем, он рассыпался прахом.

Бабуля учила меня всему, что знала сама. Как готовить снадобья, как искать хвори у людей и как лечить. И мы думали, что я продолжу ее дело, что никогда не буду ни в чем нуждаться, а может быть, даже и замуж выйду. Да, нет в этой деревне мужика, который хотел бы жениться на той, кто родился за Туманной завесой, но вдруг мне улыбнулась бы удача?

А теперь уже все, никакой удачи ждать не приходится.

И уйти не могу.

Я встала и подошла к окну. Из него отчетливо была видна черная стена за деревней – даже глубокой ночью. Луна подсвечивала ее, делая еще более зловещей.

Оттуда никто не приходил уже много лет, и костиндорцы забыли, каково это – страдать ни за что… Может, поэтому меня и не захотели выслушать. Поверили Кузьме, да и все. Им плевать на какую‑то там девку, чего ее слушать?

Я даже начала мечтать, что Туманная завеса вот‑вот разверзнется и из нее выскочат Безликие на своих гнедых жеребцах…

Отвернулась от окна, легла на топчан и закрыла глаза. Утро вечера мудренее, так говорила бабушка.

К обеду пришло ненастье: солнце скрылось за тяжелыми грозовыми тучами, и землю оросили первые капли дождя. Ливень будет, не сомневаюсь, а значит, самое время пойти на болота за ягодой.

Совсем недавно я бы переждала непогоду и отправилась в лес, когда сырости уже не будет. Но теперь мне лучше выходить из дома тогда, когда все деревенские, наоборот, сидят по домам.

Знала бы я тогда, что произойдет из‑за этого моего решения, и носа на улицу не показала бы.

 

ГЛАВА 4

 

Лес, начинающийся сразу за домом, позволял нам с бабушкой не тратить снадобья на тех, кто мог заплатить только грибами и ягодами.

Да, возможно, неправильно отказывать людям в лечении, когда те в нем остро нуждаются, но эти самые люди, если бы не бабулина сила целителя, давно сожгли бы наш дом, не убедившись, покинули ли мы его. Ее терпели только потому, что она могла буквально достать человека с того света. Как Зоську, например, прошлой зимой: дочь старосты провалилась на озере под лед, заболела и едва не умерла. Моя бабушка натерла ее спиртом, влила ей в рот целый кувшин отвара, и Зоська с тех пор ни разу не болела.

Я вытерла дождевую воду с лица и обернулась к деревне: над крышами домов вился сизый дым, столбами тянулся в небо. Соседи печи растопили да бани греют, холодно сегодня. Какая‑никакая, а надежда, что в лесу я никого не встречу.

Промокла уже насквозь, а дождь только усиливался. Я перебросила корзину на локтевой сгиб другой руки, а свободной приподняла юбку, чтобы та по грязи не волочилась.

Вошла в лес. Здесь пышные кроны деревьев сдерживали поток воды с неба, и идти стало чуточку легче – хотя бы не прищуриваясь, но в сапогах довольно быстро собралась влага с травы.

Мне всего и нужно‑то – перейти через холм, потом обогнуть болото, а там набрать клюквы. Ягода еще зеленая, но для лекарств такая и нужна. Спелая разве что только для варенья годится. Редко мы с бабушкой ее собирали, хранится‑то она долго.

Но была и другая причина не показываться на болотах. Здесь живет старуха, колдунья местная. По крайней мере, деревенские говорят, что она здесь обитает. Слышала я как‑то разговор на мельнице: Митька с Петром мусолили легенду о временах, когда Безликие из‑за Туманной завесы держали в страхе едва ли не весь наш мир. Митька рассказывал Петру, что Безликие тогда оставили одну из своих женщин жить здесь, в отместку за предательство легиона. А та со злости и стала темной колдуньей. Якобы дьяволу продалась.

Случайно я наступила на мокрую кочку грязи, и нога провалилась по щиколотку. Выругавшись сквозь зубы, я выдернула ее, и грязь чавкнула, словно недовольно. Я вдохнула сырой свежий воздух полной грудью. Во рту почувствовала сладковатый хвойный привкус и улыбнулась. Мне нравилось бродить по лесу. Здесь всегда так тихо. Даже во время дождя. Только капли воды шуршат, ударясь о широкие зеленые листья, с шелестом скатываются на поросшую мхом землю и впитываются в нее без остатка.

И птицы молчат. Не до пения им сейчас. Сидят на веточках, нахохлившись, прячутся от дождя. Пережидают.

Я прошла мимо поляны маслят, запомнив это место, чтобы потом вернуться и набрать грибов на ужин. Сорвала с дикой яблони спелый сочный плод и откусила от румяного бока. Сок потек по губам, и я вытерла его рукавом промокшего платья.

Не торопилась к болоту. Сама себе не признавалась, что идти в ту сторону мне вовсе не хочется. С колдуньей местной (если она не была выдумкой мужиков) я никогда не встречалась и желания такого не имела. Ягоду собирала всегда на краю топи. Быстро и помногу, чтобы сбежать, не привлекая внимания, и не возвращаться еще несколько лет.

Но сегодня все пошло не так, как обычно. Впрочем, мне давно уже пора было понять, что теперь вообще все будет по‑другому…