Черный Лотос. Воскрешенный любовью
– Потому что белый цветет на солнце, а черный – ночью. Черный лотос цветет только ночью. В тех водах, где отражение неба темнее дна. Этот цветок ядовит.
– И красив.
– И смертелен, если вдохнешь слишком глубоко. Клеопатра знала, как пахнет смерть. И как она возбуждает.
Я налила ему в чашку. Поднесла к его губам – и вдруг убрала.
Он ухмыльнулся.
– Ты – чистое искушение.
– А ты – просто мужчина. Один из многих, мечтающий владеть тем, что невозможно удержать.
Мои самонадеянные слова его сильно позабавили, потому что Черный в этот момент раскатисто засмеялся.
– Очень вкусная девочка… Что хочешь? Я даже готов поиграть в джентльмена и предложить нечто большее, чем одна ночь… ты ведь зачем‑то пришла ко мне… Жить негде? Нужно кого‑то убить или испугать? Говори, красавица. Понятно же, что твой цветочек‑ это прямой путь обратить мое внимание на себя…
Забавно, если он так думает…
– Нет, мой Даниилий…– усмехнулась теперь я,– мне мало этого всего… Всегда будет мало, что бы ты ни предложил. Я согласна только на одно‑ твою душу… Именно ее мы просим, там, в преисподней…
Он резко встал. Его лицо исказилось гневом и похотью.
Его рука – быстрая, грубая, на моей талии. Он потянул меня к себе, хотел сорвать вуаль. Хотел взять. Здесь и сейчас.
Но когда его лицо приблизилось – я медленно, молча взяла чайник. Взяла его за взгляд.
И вылила кипяток ему прямо на пах.
Он заорал – голос глухой, хриплый, как проклятье. Отшатнулся. Руки – на брюки. Боль, пар, ярость.
– Так случается с теми, кто путает Клеопатру с рабыней. А еще с неверными мужьями, которых ждет жар преисподней за их смертные грехи…
Быстро развернулась и устремилась к двери, бросив на него последний взгляд. Теперь счет на секунды.
Не дверь – портал. Не шаг – исчезновение. До гримерки пара метров!
А он остался – в дыму, во власти жара и с привкусом женщины, которая никогда не станет его.
Завтра, в день праздника и обручения, Ира предстанет перед будущим мужем в откровенном платье с нарисованной татуировкой черного лотоса. Он поймет. Он не сможет после этого сбрасывать ее со счетов, как нечто незначительное и тривиальное…
Сегодня, в глазах Черного я видела, как зарождаются языки страсти и одержимости…
Пусть она поможет Ире стать не просто тенью, а пламенем в его жизни…
Глава 5
Любовь к роскоши у моего отца тоже была родом из девяностых.
Это ощущалось во всем, чем он владел‑ в помпезных залах с лепниной и хрусталем в гостиных его домов, в выборе им одежды, в тюнинге его машин, в тюнинге его женщин…
Вот, смотришь на Марго‑ и сразу понимаешь‑ она тоже родом из девяностых, из грез шальных мужчин, которые привыкли зарабатывать деньги на кураже и опасности, любили азарт и совсем не боялись смерти… Меха, бриллианты, силикон в губах и грудях, ботокс на лбу, чтобы ни одна эмоция, кроме высокомерия и превосходства не отразилась на этом каменном лице богини…
Интересно, сестра тоже рано или поздно примет правила игры этого мира? Пока она была совершенно очаровательной, натуральной и крайне искренней красоткой… Немного угловатой в платье, к которому не привыкла кардинально, но… на драйве. Ее все еще не отпускало наше вчерашнее приключение и потому притуплялось чувство страха перед гневом отца за рисковый внешний вид…
Если Ира еще двигалась на адреналине, то меня по пробуждении сразу накрыло с головой… Образ загадочного, странного мужчины, чьи глаза даже сейчас были передо мной, как в настоящем, стоило только подумать о нем, сначала долго не давал заснуть, а потом и вовсе‑ пришел в мое сновидение…
Этот сон был рваный, алогичный, напитанный пылью и духотой пустыни Египта… А еще ее страстью, пряной и мокрой… Чем‑то запретным, порочным и… до невозможности, до низких вибраций в животе влекущим…
Думала о том, что мне снова придется с ним встретиться‑ и кровь в жилах стыла…
И как ни убеждала себя, что для Даниила это будет первая встреча, а все равно сердце было готово разорваться от волнения…
– Саш, ты всё?– из мрачных мыслей на поверхность реальности меня вырывает Ирка, упорно стучащая в дверь,– можно зайти?
– Да‑да, конечно,– открываю ей, снова зависаю на ее образе в этом платье. Папа убьет потом, конечно. Обидно только, что Черного он не убьет за все его хамство и безнаказанность, за неуважение к будущей невесте… Все шишки опять женщинам…
Больно опять за сестру.
– Слушай, ну ты тоже выглядишь шикарно,– оглядывает она мое до предела закрытое черное платье в пол. Я решила не давать Черному ни малейшей возможности усомниться в моей идентичности, если вдруг что‑то пойдет совсем по плохому сценарию.
Просто тихая, скромная старшая сеструха Иры, по меркам этого мира, можно сказать, старая дева… Приехала на семейное мероприятие, не отсвечивает, тут же уедет к себе… Ничего ей от этого мира не надо…
Я даже краситься сильно не стала‑ немного подвела стрелки и припорошила тушью глаза, нанесла бесцветный блеск на губы, расчесала свои прямые пепельные волосы. И хватит с меня, я ж не королева Марго, разодетая в пух и прах, словно бы помолвка сейчас у нее, а не у дочери…
– Так, не забудь накинуть кардиган,– напомнила я Ирке, чтобы малой позволили хотя бы из дома выехать в платье, вырез сзади которого точно не устроит папаню…
– Да, все при мне…
Из поместья мы выходили последними: во‑первых, только имениннице и ее верному пажу в моем лице сегодня разрешалось идти против правил и приходить с опозданием, которые терпеть не мог мой пунктуальный отец, во‑вторых, нужно было гарантированно не попасть под горячую руку с дресс‑кодом, ведь розовое безумство было пущено в утиль… Значит, видеть нас могли только уже в зале торжеств, когда назад дороги нет…
Доехали быстро, зашли через черный ход. Тамада в лице одного из помощников отца, очень взбудораженный и какой‑то чрезмерно напряженный для радостного повода, как только увидел нас, сразу зашипел, что гости все в сборе и вообще‑то это неправильно, что именинница заставляет всех ждать.
Но дело было, очевидно, в другом…
Судя по количеству головорезов с оружием на входе, на месте был не только мой отец, но и второй «виновник» торжества…
