Четвертое правило семьи Райс

– Мне все равно, по какому из ложных обвинений вы меня здесь заточили, – отчеканила она. – Делайте что хотите, вы в своем праве!

– Но ведь вы можете отсюда выйти, – вкрадчивым голосом произнес он. – Причем уже сегодня.

Она усмехнулась. Затем показала кандалы и браслеты.

– Неужели вы так наивны? – спросила у него. – Или же считаете наивной меня?

Андар Киган покачал головой.

– О, это всего лишь мера предосторожности, причем принятая даже не мной. Надзиратели решили позаботиться о том, чтобы наш разговор прошел гладко и я бы не оказался разорванным на части, которые разметало бы по разным концам города. Вас прекрасно знают в Изиле, магесса Финли! Как и то, на что вы способны.

– Не уверена, что это был комплимент моим магическим способностям, – безразличным голосом произнесла она. – А даже если с вашей стороны прозвучал именно он, мне все равно.

По ее лицу было видно, что она не лукавила.

– Как бы там ни было, нам предстоит долгий и сложный разговор, – отозвался Киган.

– Разговаривайте, – милостиво разрешила преподавательница.

– Неужели вас не интересует, по какой причине вы оказались в этой комнате?!

– Нисколько.

– Хорошо, – Киган раскрыл свою папку. Немного подумал, затем закрыл. – Я хотел бы поговорить с вами об Аньез Райс. Что вы можете рассказать следствию об этой студентке?

Узкие губы преподавательницы тронула усмешка.

– Она моя ученица, очень талантливая девочка. Выиграла для Центина Все‑Магические состязания, возглавив отправленную в Хастор боевую четверку. Затем с Аньез что‑то произошло, но что именно, я не в курсе. Спрашивайте у тех, кого вы к ней приставили.

Киган кивнул.

– Мы доподлинно не знаем, что случилось с Аньез Райс в Меерсе, но сейчас нас интересует немного другое. Скажите, кто она такая на самом деле?

Агнес Финли пожала плечами.

– Вы прекрасно знаете это и без меня. Все отражено в ее деле, которое, уверена, вы давно уже запросили из академии. Ее отец – Двейн Райс, лишенный титула и имущества дворянин. Мать – Аннарита Вейр, сейчас замужем за другим. Дед Аньез – архимаг Амброуз Райс, казненный по смехотворному обвинению в мятеже. Но именно по его книгам я до сих пор преподаю Высшую Магию.

– Нет, все не то! – поморщился Киган. – Нам…

– Вам?

– Тайной Службе короля Ийседора Гервальда, кому же еще! – отозвался он. – Впрочем, вы и так уже догадались, кто сидит перед вами. Но все‑таки возвращаясь к нашему разговору… Нам нужно знать, чем Аньез Райс могла заинтересовать Эрвальда Хасторского. Причем настолько сильно, что принц собрался на ней жениться.

Преподавательница усмехнулась.

– Аньез довольно красива и магически одарена. Какая еще причина вам нужна?

Киган покачал головой.

– Конечно же, она красива, но не настолько, чтобы прагматичный принц хасторской династии потерял из‑за нее голову. Не только это – за Аньез Райс шпионили люди Рореда Гервальда. Насколько мне известно, именно они выкрали ее из Хастора и доставили в Остар. Что вы на это скажете, магесса Финли?

– То, что меня это мало интересует, – пожала она плечами. – Хотите предъявить мне обвинение в измене и казнить? Скажу сразу: давно уже пора! Мои дети… Оба моих сына отправились к Трехликому, и я жду не дождусь, когда смогу к ним присоединиться!

– Пожалуй, вам придется еще немного подождать, – вежливо сообщил Андар Киган, затем все‑таки распахнул свою папку и достал оттуда посеребрённую медную пластину.

– Мы только начинаем использовать новые разработки, – пояснил он. – Это называется техника магического импринта. Правда, чтобы показать запечатленное на этой пластине реальное изображение, моим помощникам придется снять с вас браслеты. После этого, надеюсь, меня все‑таки не найдут в разных частях Изиля… Как раз по частям!

– И что же дает вам повод на это надеяться? – не удержалась от язвительного замечания Агнес Финли.

– Подозреваю, вас заинтересует то, что вы увидите на этой пластине. Затем вы расскажете обо всем, что меня интересует, и это будет взаимовыгодный обмен.

– А вы довольно самоуверенны, молодой человек! – усмехнулась преподавательница.

– Прошу, снимите браслеты с многоуважаемой магессы! И кандалы тоже, – повернулся Киган к своим помощникам. – После того, как к госпоже магессе вернется магия, кандалы будут совершенно бесполезны.

Преподавательница усмехнулась.

– Вы мыслите довольно здраво для служки Ийседора Гервальда! Но я не помню, чтобы вы у меня учились…

– К сожалению, Высшая Магия оказалась мне не по зубам, и вы ясно дали это понять. Наша встреча, магесса Финли, была короткой, яркой и довольно для меня болезненной. Вы заявили, что я – полнейший бездарь, и мне стоит приложить свои силы в другой области.

– Вижу, вы их приложили, – отозвалась преподавательница.

– Именно так, – кивнул Киган. – Но кое‑что я все‑таки освоил. Знаю, как запустить эту пластину, на которую нанесли отпечаток реальности другие маги, так что убивать меня нет никакого смысла. Смысл есть в том, чтобы с нами сотрудничать.

– Это произойдет только в случае полного разрушения моего сознания, – холодно заявила ему магесса, но тут Андар Киган подвинул к ней пластину, после чего активировал запечатанную магию.

Чем дольше смотрела на ожившие картинки Агнес Финли, тем сильнее проступало изумление на ее лице, а потом по морщинистым щекам потекли слезы.

– Но это невозможно! – прошептала она. – Мои дети… Оба моих сына, они были казнены в тюрьме, а их тела сброшены в общую могилу. Мне отдали лишь вещи, которые я похоронила…

– Ваши сыновья живы, магесса Финли! Старший до сих пор в тюрьме, но не в Изиле. Так что не прельщайтесь, вызволить вам его не удастся. Ваш младший сын сослан на серебряную каменоломню и тоже далеко от столицы. Но он не спускается в забой, и ему незнакомы пыль, обвалы, жара и удушье. Вместо этого он занимается магическими исследованиями во благо Центина.

– Тогда зачем вы мне их показали?!

Андар Киган улыбнулся.

– Я бы мог начать вам угрожать, магесса Финли! Сказать, что ваш старший сын будет казнен, потому что он до сих пор проявляет удивительную несговорчивость. Зато младший отправится трудиться наравне с остальными преступниками и заговорщиками и вряд ли проживет дольше года. И все потому, что его мать была не особо сговорчива и отказывалась с нами сотрудничать.