Что дальше, миссис Норидж?

Или затаился и ждет своего часа, чтобы однажды ночью постучаться к следующей жертве?

Гибель Кармоди стремительно обросла кровавыми подробностями, которые передавались шепотом из уст в уста. Служанки падали в обморок, мужчины проверяли оружие. В церкви только и разговоров было, что о страшном конце владельца лавки. С легкой руки соседки, нашедшей тело, убийцу прозвали Душегубом.

«Не удивительно, что детей мучают кошмары», – сказала себе гувернантка.

 

2

 

На следующий день мать увезла Сюзанну к родственникам погостить, и миссис Норидж на несколько дней оказалась предоставлена сама себе.

Особняк Джефферсонов, где работала гувернантка, располагался на склоне пологого холма, соединенный с городом живописной извилистой дорогой. По обеим сторонам зеленели живые изгороди, придающие пейзажу неповторимое очарование. Утро, когда Эмма вышла из дома, было нежным и тихим. На траве и листьях поблескивали капли росы, воздух был свеж, сияло солнце. Другой человек наслаждался бы прогулкой под пение птиц. Но гувернантка шла быстро и деловито.

Сорок минут спустя она стояла перед домом жертвы. «Мясная лавка Джейкоба Кармоди», – извещала вывеска. Миссис Норидж никогда не забредала в эту часть города; она неторопливо огляделась, словно не замечая, что ее сухопарая высокая фигура привлекает внимание прохожих.

На противоположной стороне улицы старуха‑цветочница торговала поздними ландышами. Не только миссис Норидж интересовалась местом, где произошло кровавое убийство – зевак вокруг хватало. Один мужчина даже поднялся на крыльцо лавки и с важным видом подергал дверь, запертую на огромный висячий замок.

«Не оскудеет рука дающего», – гласила надпись над дверью.

– Купите ландыши своей возлюбленной! Цветы смягчают женское сердце! – пронзительно выкрикивала торговка.

Дождавшись, когда покупатели рассеются, Норидж подошла к ней.

– Давно ли Кармоди открыл лавку?

– Чуть больше года назад, милая моя, – охотно откликнулась старуха. – Господь любит праведников! Если меня кто спросит, я так скажу: место не самое удачное. Кевин Брукс с незапамятных времен продает свинину и говядину на соседней улице. А все ж таки у Кармоди торговля пошла!

– Надо полагать, мистеру Бруксу не слишком понравилось такое соседство, – заметила гувернантка.

Старуха захихикала:

– Это еще слабо сказано, голубушка! Брукс был так зол, что пару раз заявлялся сюда пьяным в стельку и выкрикивал такое под окнами Кармоди, что и повторить‑то грех. Купите ландыши, сэр, для вашей прекрасной леди!

Оборванец в кепке усмехнулся, услышав от старухи это обращение, но, к удивлению гувернантки, выудил из глубин потертых штанов монетку.

– А вы небось желаете внутрь попасть, а? – Старуха подмигнула миссис Норидж. – Там было на что посмотреть! Стены и пол в кровище, словно быка разделывали. И повсюду начерчен знак дьявола.

– Знак дьявола? – переспросила гувернантка.

Торговка открыла рот, чтобы ответить, но ее перебил визгливый голос:

– Вранье! Тебя‑то там не было, плешивая лгунья!

Третья собеседница неожиданно присоединилась к разговору: женщина лет сорока в шляпке набекрень. Лицо ее, красное и одутловатое, говорило о склонности к излишествам. Торговка обиженно поджала губы и что‑то проворчала себе под нос.

– Не ей посчастливилось обнаружить Джейкоба, – обратилась женщина к миссис Норидж. – Это я нашла труп! Ох, страшное это было зрелище, скажу я вам!

С выражением преувеличенного ужаса она покачала головой и прижала ладони к щекам.

– Хотите, мэм, я расскажу, как было дело?

Некоторое время миссис Норидж размышляла. Наконец пальцы ее опустились в кошелек, но вынутую монету гувернантка не торопилась протягивать женщине.

– Как ваше имя? – спросила она, словно не замечая, как жадно та уставилась на шестипенсовик.

– Гленна, мэм! Значит, дело было так. – Гленна прокашлялась и шмыгнула носом. – Ранним утром, чуть солнце взошло, я переступила порог этого проклятого дома… Все было залито кровью! Стены, пол – и даже на потолке краснели брызги! Несчастный мистер Кармоди, да упокоит Господь его душу, лежал на спине. На его лице было написано выражение смертного ужаса! А сам он был весь белый! Ох, я чуть концы не отдала от страха! А на стене, значит, чья‑то кровавая рука вывела…

– Благодарю вас, – равнодушно прервала ее миссис Норидж.

Она сделала несколько шагов в сторону ближайшего проулка. Ее догнал возмущенный голос:

– А платить? Зря я, что ли, расстаралась для вас?

– За ваши глупые байки? – откликнулась гувернантка, не поворачивая головы. – Нет, благодарю. Такие способен поведать любой побирушка в этом городе.

– А что же вы хотите? – Гленна догнала ее и пошла рядом, прихрамывая.

– Меня интересует правда, а не выдумки. Но вряд ли вы способны чем‑то помочь. Полагаю, вас и в доме‑то не было…

– Не было?! – взвилась Гленна. – Да я своими глазами видела кровавый росчерк на стене, вроде как плеснули краской! И мистер Кармоди лежал в луже крови. Мне сперва померещилось, будто темный плащ раскинулся вокруг него.

Гувернантка остановилась.

– Что ж, это ближе к правде. На стене, разумеется, не было никаких знаков?

– Людям нравится, когда их малость пугают, – пожала плечами Гленна. – Дура я, что ли, не подставлять карман под денежки, которые сами льются!

– Сочините что‑нибудь еще в таком духе – и я уйду, – предупредила гувернантка. Мыском туфли она подтолкнула четыре прутика так, чтобы они образовали прямоугольник. – Представьте, что это комната. Где лежало тело?

Гленна уставилась на прутики.

– Ежели дверь с этой стороны, то вот здесь. – Она положила щепочку наискось. – Головой к стене.

– А где была кровь?

– На этой самой стене и была. И под ним.

– Кармоди лежал лицом вниз, зажимая руками шею?

Гленна вытаращила на нее глаза:

– Как вы догадались? Так и было. Пахло в его доме тяжко, вот что я вам скажу. Меня чуть наизнанку не вывернуло.

– Мебель была перевернута вверх дном?