Цугцванг

– Я хотела кое‑что сказать. Это касается поездки. – Становится серьёзным, приготовившись к отказу или согласию? – Наверное, я откажусь.

Секундное разочарование, отражающееся в серых глазах, но, собравшись, он произносит:

– Я же сказал, что приму любое твоё решение. Поедем в следующий раз, – произносит спокойно, даже равнодушно.

– И всё?

– А чего ты ждала? – Смотрит непонимающе, ожидая пояснений. – Истерики? Я уже перерос тот возраст, когда отказ девочки мог вызвать приступ злости или недовольство. Из обрывочных фраз понял, что тебе непросто довериться. Виной этому человек, который тебя разочаровал. Я подожду, пока ты будешь готова к чему‑то большему, чем походы в кино и ужин в кафе.

Так просто? Ожидала чего угодно, только не тотального спокойствия, с которым Паша поясняет свою реакцию. Однозначно подкупает. Настолько, что я готова броситься ему на шею, сорвавшись в рыдания. Понимания – вот чего в действительности мне не хватало. Когда не предполагают, не додумывают или того хуже, принимают желаемое за действительное, а говорят – открыто и честно, учитывая твоё настроение и неспособность сорваться в кого‑то сию секунду.

– Я согласна, – выпаливаю, больше не сомневаясь. – Бронируй домик.

– То есть? Ты только что сказала… – растерян изменившимся за несколько секунд решением.

– Я знаю, что сказала. – Вероятно, сейчас в глазах Паши я похожа на ненормальную, меняющую решения за пару минут. – Бронируй. Можем поехать в пятницу после работы и остаться до воскресенья. Или ты планировал иначе?

– Так и планировал. Точнее, хотел именно так, но ждал твоего решения. Суббота бы меня тоже устроила, если вдруг тебе нужно время собраться или решить какие‑то дела.

– Соберусь завтра вечером и возьму сумку на работу, чтобы потом не тратить время на поездку домой. Ты не против?

– Только за, – смотрит восхищённо, а затем тянет на себя, приглашая сесть рядом, и целует, наплевав на посетителей кафе и официанта, выставляющего заказ на наш стол. – Будь уверена – эти выходные ты не забудешь.

 

 

***

 

– Опиши место, – прошу Пашу, устроившись на пассажирском сиденье и вглядываясь в серое полотно, освещённое фарами автомобиля.

– Просторная территория с отдельными деревянными домиками: двухместными А – фрейм и просторными типа шале. Там вообще все строения выполнены из дерева, даже баня и кафе. Есть бассейн с подогревом, если ты вдруг захочешь окунуться в минус пятнадцать, – подмигивает, а я пропускаю через себя дрожь, не желая лезть в воду под открытым небом.

– Как вы с коллегами там оказались?

– Да просто. Света, – ловит мой взгляд и тут же поясняет: – Отвечает за проведение праздников, нашла сайт и предложила отправиться туда. Нас поехало около сорока человек. Отлично провели время, поэтому и запомнилось.

– То есть там много людей?

– В период праздников – да, но сейчас середина декабря, поэтому заполняемость средняя. Там в принципе все домики стоят на приличном расстоянии друг от друга, так что ни ты, ни тебе никто не мешает.

В этот момент прикидываю, что в случае опасности никто меня не услышит. Какая, к чёрту, опасность, Аля? Лиза меня взбодрила, а проверка отказом подтолкнула к согласию, но вчера и сегодня Виолетта настойчиво убеждала, что Паша подозрителен и поездка может иметь для меня плачевные последствия.

Отмахнувшись, всё же обдумала этот момент, сделав, как мне кажется, вполне логичные шаги – договорилась с Лизой, что, оказавшись на месте, скину ей точку геолокации. Меня это не спасёт в случае решительных действий мужчины, но уже хоть что‑то. Даже хотела сказать пару слов людям отца, но последние несколько дней надзиратели мною замечены не были.

Неужели папа избавил меня от присмотра окончательно? И раньше были моменты, когда я их не видела, но спустя время они появлялись вновь. В метро за мной не спускались, но дежурили у въезда на территорию бизнес‑центра и во дворе дома. Разные лица и машины, но по какой‑то причине я всегда знала, что это люди отца. На контакт они не шли, навязчивыми не были, но изучающие взгляды я чувствовала всегда. Удивительно, но ощущала себя уверенно, и всё же просила маму снять наблюдение. Он же сказал, чтобы я проваливала? Что я и сделала, рассчитывая с того момента лишь на себя.

– О чём задумалась?

– О том, что если меня убьют на этой базе, никто и никогда не найдёт мой труп, – озвучиваю мысли, которые меня действительно посетили в последние несколько минут, шокируя Пашу.

– Аль, откуда такие мысли? – Подносит мою руку к губам и целует. – Ты работала две недели без выходных. Мне кажется, что ты заслужила отдых. Полноценный и наполненный позитивными эмоциями. С тебя желание отдохнуть, с меня позитивные эмоции, – улыбается, заражая и меня предвкушением отдыха. – Ты на лыжах кататься умеешь?

– Да.

– Отлично. В километре от базы есть оборудованный склон и прокат. Можем завтра устроить активный отдых, чтобы вечером перейти к расслабляющему.

Не уточняет, но я понимаю, о чём говорит Паша. Отдельный домик и большая кровать способствуют развитию отношений в горизонтальном формате, чему я рада, потому что спустя два года нахожусь в предвкушении. Есть опасения, что не понравлюсь ему, но и сама переживаю, что могу разочароваться в мужчине.

Хочется верить, что мы сойдёмся в плане секса и предпочтений. Стоило бы выяснить этот момент заранее, но я не настолько раскрепощённая в этом вопросе, чтобы прямо высказываться о желаниях. Моим единственным партнёром был Антон. В вопросе секса меня всё устраивало, и удовольствие я получала, но кто сказал, что не может быть лучше, как и хуже?

– А что ещё умеешь? – Не отпускает мою ладонь, перебирая пальчики.

– Играть на фортепьяно, в шахматы, теннис, рисовать, танцевать, немного петь, ездить верхом на лошади. Что ещё? – Перебираю свои умения, опуская те, что озвучивать не стоит. – Знаю три языка. Всё, наверное.

– Ладно, – Паша закашивается. – Проще спросить, чего ты не умеешь. Этому учат в обычной школе?

– В гимназии с языковым уклоном.

– Недешёвое удовольствие.

– Папа хорошо зарабатывал.

– Свой бизнес?

– Да. Перевозка грузов по стране и за границу. Попал в струю, дело пошло.

– А потом он умер? – Молча киваю. – А причина?

– Тромб оторвался. У него всегда были проблемы с сердцем.