Цугцванг

Помню, как сообщила папе о своём намерении поступить в педагогический и его недовольство. У него планы были иными, решение было принято, а моё мнение не учитывалось. Он делал из меня свою мечту, и права голоса у «мечты» не было.

– С годами я пришёл к выводу, что иногда мечты не сбываются нам во благо.

– Я с твоим выводом согласиться не могу. Сейчас точно.

– Иногда я тебя слушаю, и мне кажется, что тебя в семье обижали. Возможно, морально или физически.

– Физически нет, а вот морально… – подбираю слова, способные обрисовать обстановку в моей семье и скрыть нюансы деятельности папы. – Я не могу назвать это насилием в прямом смысле слова, скорее, косвенно. Ещё с детства папа уготовил мне конкретную роль и делал всё, чтобы я в неё идеально вписалась. И я вписывалась до определённого момента.

– А затем, как я понял, произошёл разрыв с бывшим мужчиной, смерть отца, и ты оказалась в кофейне.

– Да, так всё и было.

Снова и снова соглашаюсь с тем, что папы больше нет. И всё бы ничего, вот только каждый раз внутри что‑то переворачивается, напоминая, что я паршивая дочь. Интересно, надзиратели не появлялись? Если они не увидят меня более двух дней, есть вероятность, что, вернувшись, я столкнусь в дверях отцом. И от этой мысли становится не по себе, особенно после того как я в десятый раз повторила, что родитель мёртв.

– Пойдём отдыхать?

Ужин съеден, счёт оплачен, и я очень хочу насладиться общением с Пашей наедине. Выходим из кафе и направляемся к домику, который оказывается на приличном расстоянии от главного корпуса. Но мне хорошо идти в обнимку с мужчиной и предвкушать развитие наших отношений в другом формате. Поэтому, как только входим, произношу:

– Я в душ.

 

Глава 8

 

Кажется, я здесь уже больше получаса, и чем длительнее моё пребывание, тем больше я нервничаю, представляя, как выхожу и… А дальше никак не представляется, поэтому кручусь перед зеркалом, «настраивая» своё отражение: собираю кудрявые волосы в хвост, распускаю, слегка собираю сверху – ни один из вариантов не делает моё квадратное лицо уже.

Именно сейчас все комплексы просыпаются разом, и от недовольства лицом и волосами перехожу на тело. Чёрный пеньюар, который я предусмотрительно взяла, смотрится хорошо. А вдруг недостаточно? Грудь могла быть больше, талия уже, бёдра меньше…

Понимаю, что ещё десять минут – и я загоню себя в тупик, вообще отказавшись выйти из ванной. Поэтому открываю дверь, столкнувшись с Пашей, который, как мне кажется, ждал, когда я появлюсь. Не говоря ни слова, проводит взглядом сверху вниз и даже, как мне кажется, едва заметно кривится, обходит меня и исчезает там, где я пробыла слишком долго.

Растерянно топчусь на месте, не ожидая такой реакции. Всё настолько плохо? Однозначно плохо, если он равнодушно прошагал мимо. Мечусь по комнате, сжимая и разжимая пальцы и прикидывая, что делать. А можно что‑то сделать, если мужчина, увидев женщину полуобнажённой, не выдал никаких эмоций? Нет, конечно. По крайней мере, я в этом уверена.

Приближаюсь к двери в попытке различить звуки: шум воды, негромкий голос Паши, короткие оповещения телефона. Почти одиннадцать, и странно, что его беспокоят с работы в такое время. Проверяю свой телефон, который почти разрядился и по‑прежнему не хочет ловить сеть. По привычке ставлю на зарядку и продолжаю теряться в сомнениях, решая, что делать.

Можно вызвать такси и уехать сейчас, чтобы не смущать Пашу своим присутствием и не накалять обстановку. Странно оставаться с ним в номере после такой реакции. Вновь иду к двери. Разговор продолжается: не могу различить слова, но интонация непривычная, а о спокойствии речи не идёт. Может, у него имеется женщина, которая выясняет, куда уехал её мужчина? Штампа в паспорте у него нет, но при замене его можно не ставить или проживать в гражданском браке.

Понимаю, что меня трясёт от напряжения и осознания собственной непривлекательности в глазах мужчины, который почти две недели укутывал вниманием и проникал в меня. Схватив телефон, хочу вызвать такси, но тут же понимаю, что для его вызова придётся позаимствовать телефон у Паши.

Переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь даже сесть на кровать, поэтому прислоняюсь к стене и вздрагиваю, когда резко отворяется дверь.

– Дай, пожалуйста, телефон. Хочу вызвать такси, – выпаливаю, считывая, как меняется его выражение лица, на котором сейчас нет очков.

– Зачем?

– Хочу уехать, чтобы… Не мешать тебе.

– Я здесь ради тебя, – отвечает сухо, но спокойно.

– Наверное, так и было, пока ты меня не увидел в этом, – опускаю взгляд, привлекая туда внимание Паши. – Твоя реакция отразилась на лице, и мне показалось, я увидела отвращение… – Последние слова произношу шёпотом, боясь, что он подтвердит мою догадку. – Не то, чего ты ожидал? – Хранит молчание, прожигая меня взглядом. – Значит, да. Мне лучше уехать.

Делаю шаг, но Паша закрывает собой вход в ванную, медленно идёт на меня, пока не упираюсь спиной в стену. И это единственное место не под наклоном, учитывая форму домика. Зацепив меня взглядом, не отпускает. Словно хищник, поймавший добычу, готовится к нападению, усыпляя бдительность жертвы.

Странный и одновременно страшный взгляд, являющий другого человека, непохожего на привычного Пашу. Нервно сглатываю, чувствуя напряжение, повисшее в комнате. На долю секунды кажется, что стою на пороге чего‑то ужасного. Вот‑вот меня накроет и раздавит человек, прижавший своим телом к стене и приближающийся к губам.

И когда решаю сделать хоть что‑то, он обхватывает пальцами мой подбородок и впивается в губы. Стремительно, жёстко, грубо, глубоко – но очень страстно. Дезориентирует, а я отвечаю, позволяя врываться в мой рот, углубляя вторжение. Нечем дышать, потому что мужчина забирает кислород, не позволяя сделать передышку ни мне, ни себе. Это разительно отличается от тех поцелуев, которые я имела удовольствие ощутить ранее, но чувственный и уверенный мужчина, сминающий мои губы, однозначно привлекает больше.

Его ладони везде, поднимают пеньюар, исследуют кожу на бёдрах, а затем ощутимо сжимают ягодицы, прижимая к себе и позволяя ощутить значительную эрекцию.

– Не похоже на отвращение, правда? – Его голос звучит хрипло, дарит момент долгожданного вздоха.

– Мне показалось…

– Тебе показалось.