Дела Тайной канцелярии

– Ох ты, Господь миловал, да, за дверью. – Граф перекрестился, только сейчас поняв, какой опасности избежал. – А ты прав, Афанасий, не было детей у Стрельникова, померла его супруга бездетной. А черт‑то у него сильный… – Граф снова перекрестился. А Афанасий окончательно приуныл. Ему опять выдали довольно опасное и гнилое дело.

– Но ты не волнуйся, я все придумал, – поспешил порадовать его граф, – там, недалеко, мой охотничий домик. Я же говорю, знаю эти места. Там и поживешь. А что? Чем не отдых в графском охотничьем доме, а?

– Отличный отдых, – пробурчал Афанасий, – благодарю покорно. Когда мне ехать?

– Так сегодня и поезжай, ты человек бессемейный, собираться недолго. И, знаешь ведь, место старшего колдуна свободно сейчас. Я и твои бумаги на рассмотрение отправил. Так что постарайся, постарайся.

– Сделаем, – сказал Афанасий и отправился домой. Собраться ему и правда было делом недолгим.

 

Добрались они с Владимиром до охотничьего дома уже впотьмах. Черт разжег камин и печь и принялся куховарить. А Афанасий огляделся и пришел к выводу, что графский дом весьма хорош, и если Стрельников не преставился, то и отдых обещал оказаться неплохим.

…Но не с везучестью Афанасия.

Когда позже вечером он направился в поместье, оказалось, что Стрельников не просто помер, а уже и погребен. Об этом ему поведала юная, лет двадцати от силы, вдова колдуна. На руках у нее попискивал новорожденный младенец. Мальчик, как сказала молодая мать. И, судя по тому, как к нему принюхивался чертяка, не обделенный колдовской кровью.

А значит, версия, что черт Стрельникова удрал, когда помер хозяин, оказалась несостоятельной, и Афанасий выдохнул с облегчением. Хоть за демоном гоняться не придется. Выходит, колдун таки женился на старости лет и заделал себе наследника. Остается лишь допросить черта и узнать, по‑божески помер старый колдун или кто ему поспособствовал. Но и тут вышла заминка. Вдова при вопросе о черте сильно смутилась и сказала, что тот улетел с поручением к ее маменьке и вернется не скоро.

Расспросив за неимением черта саму молодую вдовушку, Афанасий ничего интересного не узнал. Да, старик женился на юной дочери разорившихся соседей. И спустя чуть больше года после свадьбы молодая понесла. Незадолго до родов старый колдун начал хворать то ли животом, то ли сердцем, мнения лекарей разошлись. А как узнал, что родился у него наследник, так на радостях накушался сливянки и вина, что было ему строжайше запрещено, да и помер.

Рассказывая это, молодая вдова плакала, да и вид в целом имела нерадостный. Если она и помогла отправиться муженьку на тот свет, с ходу подозрений не вызывала. Баба и баба, с младенчиком. Надо дождаться фамильяра. Он точно прояснит, что его хозяин имел в виду.

И поговорить с лекарем. Из дома Стрельникова Афанасий направился в кабак, где и застал его. Пожилой слабенький чародей был уже сильно нетрезв.

– Сердечная горячка, точно вам говорю, ваше благородие. Я их смотрел, как заболели. И Алевтина еще. И тоже сказала, что горячка.

– Алевтина – это кто?

– Так повитуха местная. Роды принимает, женские хвори да детей лечит, зубы опять же заговаривает.

– Училась где?

– Да не‑ет, – махнул рукой чародей, – где ей, крестьянских кровей. Бабка ее учила. Но справляется. Не мне же бабам под подол заглядывать. – Он рассмеялся.

– И то правда, – согласился Афанасий. А про себя отметил, что с Алевтиной этой точно надо потолковать. Выкушав стакан водочки, Афанасий вернулся в дом и уселся в кресле у камина. Так и задремал. Сквозь сон только и почувствовал, как чертяка его поднимает и переносит в кровать.

 

Когда Афанасий, все еще потягиваясь, вернулся с крыльца в дом, черта уже не было: умчался за водкой. На столе были разложены булочки, аккуратно нарезаны ветчина и огурцы. А в центре стоял пирог. Чай в чашку тоже уже был налит и остывал до приятной температуры. Что же… глядишь, и на обед у них будет свежая рыбка, которую Владимир отлично умел запекать в углях.

Но сполна насладиться завтраком Афанасий не успел. Послышался стук копыт, и через минуту дверь распахнулась, и в дом влетел мальчишка лет десяти. Он бухнулся на пол возле порога и закричал:

– Ваше высокоблагородие! Не погубите! Невиноватые мы! Не привечаем мы лихих людей!

– Ты о чем, парень? – Афанасий встал. – Толком говори.

– Так черт ваш… вы с ним давеча приходили! Бесчинствует! Кабак разносит! Людей жрет!

– Что?! Что ты несешь? Мой черт?!

– Ваш, Христом Богом клянусь, – забормотал мальчик, в глазах его был испуг.

– Ладно, поехали, – сквозь зубы пробормотал Афанасий. Владимир давно уже не вытворял ничего подобного. Теперь, если его пытались обсчитать, он притаскивал виновного на суд хозяину. Да и не чувствовал Афанасий никаких возмущений в силе, не принимал его черт демонического облика.

Ну разве что в кабаке действительно сидели лихие люди. Напали на кого‑то и он вмешался? Но никого точно не жрал.

Афанасий вскочил на коня. Благо тот, уже оседланный, стоял у коновязи.

Мальчишка запрыгнул на свою кобылу и поспешил следом.

До кабака добрались быстро. Тут мальчишка не соврал, кабак выглядел слегка «разнесенным». Одной стены не было, точнее – была, но в ней красовался серьезный такой пролом. Дверь, сорванная с петель, валялась возле забора. Афанасий спешился и зашел внутрь через пролом. Там было не лучше. Валялись опрокинутые лавки и столы, осколки разбитой посуды. Сильно пахло вином. Владимира нигде видно не было.

Зато из‑под одного из столов выбрался бородатый мужик.

– Не погубите! Не погубите, – забормотал он.

Афанасий схватил его за ворот и поднял на ноги.

– А ну, охолонись. И рассказывай человечьим языком, что произошло.

– Так это… черт ваш… пришел, значит, сказал, два штофа ему… я пошел наливать, а он как прыгнет!

– На тебя, что ли? – пренебрежительно оглядел кабатчика Афанасий. Если бы на него «прыгнул» Владимир, от мужика бы не осталось и мокрого места.

– Да что вы. Нет. На постояльца нашего. Из благородных они, костюм добротный. Вежливые такие. А ваш как увидел – прямо через столы к нему. А тот взялся удирать – и в окно. Так ваш стену‑то снес – и за ним.

– А двери? Кто двери снес?

– Так посетители наши! Как увидели, и ну бежать. Испужались, знамо дело. Но если это лихой человек али преступник государев – то наша в чем вина?

– Знамо, знамо, – передразнил Афанасий и нахмурился. И тут же почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке и крупные мурашки побежали по рукам. Владимир вступил в бой. И тот, с кем он сражался, явно не был обычным разбойником. Хотя это было ясно с самого начала. Человек бы не смог убежать в окно от черта.

Далеко ли они? Владимир и тот, другой? Насколько он силен? Нужна ли черту помощь?