Дела Тайной канцелярии

– Ну и бог с ним, – усмехнулся Афанасий, – теперь это уже не ваши заботы. А вот что вы лучше сделайте, принесите‑ка кружку простокваши. Где крынка стоит, знаете?

Когда колдун вернулся, Афанасий достал кинжал и, не обращая внимания на плавящуюся под серебром плоть, разжал им зубы черта и влил простоквашу в глотку. Черт открыл глаза и окинул их мутным взглядом.

Афанасий поднялся.

– Хотите, покажу одну штуку. – Он подмигнул молодому колдуну, достал из кармана тряпицу, в которую был завернут купленный у разносчика пирожок с требухой, и подкинул пирожок в воздух.

Тот, не успев коснуться пола, исчез. Афанасий рассмеялся.

– Вот теперь порядок. Пойдемте, любезный, перепривяжем вашего черта.

 

Крови черт выпил много. Афанасий не препятствовал: черту нужно восстановиться, да и связь будет прочнее.

В ушах шумело, перед глазами то и дело проплывали черные круги, поэтому Афанасий покинул службу и направился домой.

– Держи меня под локоть, чертяка, следи, чтобы я не упал, – велел он черту и перестал обращать на него внимание.

Дома сразу завалился спать. Проснулся, когда было уже темно. Некоторое время Афанасий пытался сообразить, где он и что происходит, а потом вспомнил.

Черта поблизости не наблюдалось.

– Чертяка, – тихо позвал Афанасий, но без результата. Куда он делся? Заснув, колдун не успел огласить правила, и черт оказался предоставлен сам себе. Неужели сбежал и, пользуясь вседозволенностью, шляется где‑то по городу? А то и того хуже.

Афанасий зажег свечу и вышел из спальни, прислушиваясь к своим ощущениям; связи с чертом еще не было, но что‑то почувствовать все равно можно. У него было хорошее чутье на чертей, уж своего‑то он точно отыщет.

Черт обнаружился на кухне. Он сидел в углу, прислонившись к остывающей печке. В полутьме немного светились его светлые глаза.

– Молодец, что не сбежал, – похвалил его Афанасий, – и что не улегся на хозяйский диван, а сидишь, как положено, на полу, тоже молодец. Не такой уж ты и невоспитанный. Но почему не пришел? Слышал же, что я тебя зову.

– Так не били же еще. Зачем слушаться?

– А ты слушаешься, только когда тебя бьют?

– Нет, – на миг блеснули, отражая свет луны за окном, белые и нечеловечески длинные острые зубы, – когда бьют, тоже не слушаюсь.

Афанасий усмехнулся.

– Ух, хороший из тебя получится чертяка, помяни мое слово. – Он поставил свечу на мойку. – Ну что же, самое время огласить тебе правила. Их у меня немного, не переломишься. Но слушаться заставлю до последней буквицы.

– А если не буду? Опять в колодки?

– А куда ты денешься? – удивился Афанасий. – Будешь, как миленький будешь. Ну, что делать, знаешь? – Он выжидательно уставился на черта, но тот не шелохнулся.

– Давай, чертяка, – поторопил его Афанасий, – вставай на колени, руки за спину, башку опусти. Не важно, что ты там себе думаешь, черт должен хотя бы выглядеть покорным, когда слушает хозяина.

Чертяка только ухмыльнулся. Афанасий вздохнул. Вверх взметнулась тонкая струйка мельчайших брызг крови, и черт оказался перед ним на коленях. Вероятно, он сам не понял, что произошло, потому что смешно таращил глаза и даже приоткрыл рот. Афанасию всегда нравился этот эффект его силы. Кровь колдуна, как он сам называл свою способность, всегда действовала на чертей безотказно и производила неизгладимое впечатление.

– Рот закрой и слушай внимательно, – велел колдун, – по этим правилам ты будешь жить ближайшие… много лет.

Зачитав правила, Афанасий потрепал черта по макушке.

– Видишь, все не так и сложно. Станешь слушаться – буду хвалить и тешить, не станешь – не обессудь. Прежние хозяева тебе покажутся агнцами небесными. Можешь спрашивать, если чего не понял.

Черт, словно проверяя способность говорить, открыл рот, снова закрыл и только потом произнес:

– Как вы это сделали? Это не сила приказа.

– Узнаешь, когда мы с тобой сработаемся. И силу моего приказа тоже узнаешь, – заверил его Афанасий. – Правила понял?

– Понял, – ответил черт и спустя мгновение добавил: – Хозяин.

– Вот и ладненько, – потер руки Афанасий, – ты бывший фамильяр, поэтому учить делать твою работу я тебя не буду. И отдавать дурацкие приказы, как то – почистить мне сапоги или прибраться в покоях, тоже не собираюсь. Сам все знаешь и сделаешь. В доме должно быть чисто, горшок и помои вынесены, одежда и обувь, хозяйские, и твои чертячьи портки тоже должны быть в порядке.

– Здесь очень грязно, хозяин, – заметил черт, – непохоже, что вы придерживаетесь своих же правил.

– А это – не твоего ума дело, наведешь порядок – станет чисто, – пробурчал Афанасий и приказал: – Встать.

Придирчиво осмотрев вскочившего на ноги черта, он добавил:

– Ноги ровно, руки по швам, голову опусти.

Увидев желаемое, Афанасий удовлетворенно улыбнулся:

– Ну что же, уже лучше. Ладно, чертяка, хоть темень зимой в Петербурге, а время еще не позднее, пойдем, отведу тебя кое‑куда, похарчим.

 

На пороге кухмистерской черт остановился словно в нерешительности. Оно и понятно, вряд ли прежде он бывал в подобных заведениях.

– Заходи, не боись, – подбодрил его Афанасий, и черт сделал шаг внутрь. Они прошли через просторную главную залу – народу было много, трудовой люд ужинал после праведных трудов – и вошли в залу поменьше. К ним поспешила хозяйка, полная аккуратная вдовушка, с которой Афанасий был давно знаком.

– Афанасий Васильевич! – возопила она. – Да как же? Какими судьбами? Давненько вы, ваше благородие, к нам не захаживали.

– Вот, – сказал Афанасий, – теперь зашел, а это черт мой, Владимир, его привел столоваться.

– Владимир? – удивленно воззрилась на черта хозяйка. – А как же?.. – но, глянув на лицо гостя, она осеклась.

Чертяка заметно робел: видимо, сильные запахи и непривычное место сбили его с толку.

– Сразу за месяц оплатить желаете? – засуетилась хозяйка.

– Конечно, как и раньше. – Афанасий полез в карман за кошелем и принялся отсчитывать монеты.

– Сию минуту сделаю расписочку. – Хозяйка удалилась. Афанасий обернулся к черту.

– Голову вниз. Не зыркай на людей, пугаются, – сказал он, – да и меня этим позоришь.

В этот раз черт послушался, и Афанасий удовлетворенно улыбнулся.