Демон скучающий
В начале репортажа журналисты показывали, издалека, конечно, палатки и тенты, которые возвели над колодцем и вокруг, полицейские фургоны и работающих криминалистов. Теперь же в кадре появилось множество припаркованных вдоль дороги машин и люди, идущие к одному из полуразрушенных строений, на стене которого висели фотографии пропавших детей. В центре – два изображения Кости Кочергина: с картины Абедалониума и та весёлая фотография. Но кроме них на стене висели фотографии других пропавших и до сих пор не найденных детей, мальчиков и девочек, чьи родители приехали в Куммолово в надежде узнать о судьбе своего ребёнка. Или в надежде не узнать, продолжая верить, что их сын или дочь живы, здоровы, живут в доброй семье, а знать о себе не дают, потому что случилась потеря памяти. Так ведь бывает… Ведь не всегда многолетнее исчезновение означает, что ребёнок мёртв… Не всегда…
– Пресс‑служба ГУ МВД по Санкт‑Петербургу и Ленинградской области официально подтвердила, что из колодца извлечены останки пяти тел. В настоящий момент проводится экспертиза, по результатам которой будут объявлены имена несчастных. Родители пропавших детей уже согласились сдать тест ДНК и в настоящий момент ожидают…
Репортаж шёл не по телевизору, а на небольшом, подключённом к электросети ноутбуке. Он стоял на столе, перед которым в полукресле развалился грузный мужчина лет шестидесяти. Мужчина был одет в шёлковую пижаму бордового цвета, домашний халат и тапочки. Редкие волосы аккуратно уложены, приятно пахнут дорогим парфюмом. Ногти аккуратно подстрижены и покрыты бесцветным лаком. На безымянном пальце левой руки – изящный золотой перстень с чёрным бриллиантом. Не пошлая «гайка», а оригинальная авторская вещь, сделанная с большим вкусом.
Мужчина пребывал в удобной, расслабленной позе. Могло даже показаться, что он задремал перед компьютером, но в действительности всё было не так.
В полукресле перед работающим ноутбуком сидел мертвец.
шестнадцать лет назад
Если вдруг подумаешь: «Кем я стану, если сделаю это?» – скорее всего станешь никем. В лучшем случае не сдвинешься с места, потому что не сделаешь.
Если вдруг подумаешь: «Что с ним случится, если я сделаю это?» – скорее всего станешь никем. В лучшем случае не сдвинешься с места, потому что не сделаешь.
Нельзя думать, когда пора делать. В этот момент мысли мешают. В этот момент любая мысль означает неготовность и уменьшает вероятность того, что ты сделаешь.
Что решишься.
Что тебе это нужно.
«Мне это нужно?»
Неизвестно.
«Кем я стану, если сделаю это?»
Неизвестно.
«Что с ним случится, если я сделаю это?»
На этот вопрос ответ имелся точный: «Он умрёт».
«Мне это нужно?»
Его смерть. Животный страх в глазах. Мольба о жизни. Трусливая покорность или вспышка ярости в безнадёжной попытке спастись. Каждый уходит по‑своему и потому так интересно, как уйдёт конкретно этот. Ненадолго интересно, лишь до того мгновения, как уйдёт. Потом он станет одним из ушедших и забудется.
«Мне это нужно?»
Думать нельзя, но эта мысль не уходит. Возвращается раз за разом, но не мешает. Не заставляет вздрагивать. Не требует копаться в себе. Она просто есть. И нет, не лишает покоя, поскольку стала привычной. И нет, не возвращается, а всегда здесь. Возвращается, потому что должен прозвучать ответ:
«Да, мне это нужно».
Привычный ответ, который звучит в ста случаях из ста.
«Мне это нужно».
И вовсе не для того, чтобы стало легче. Не чтобы выпустить пар или выплеснуть накопившуюся ненависть. Не для того, чтобы почувствовать себя судьёй или палачом. Не чтобы доказать себе, что не «тварь дрожащая»… А просто нужно.
Поэтому скажи самокопанию: «Нет!» – и проведи ножом по чужому горлу, встав так, чтобы хлынувшая кровь не испачкала кроссовки и джинсы.
20 апреля, четверг
Квартира была однокомнатной, но очень большой. Рачительные создатели «человейников» наверняка разместили бы на такой площади не менее трёх «студий», но к возведению этого дома они отношения не имели. Могли в нём оказаться разве что в качестве жильцов, поскольку вряд ли согласились бы жить в своих «произведениях». А здесь – с удовольствием. Квартира была большой, со вкусом обставленной, однако не жилой – это было любовное гнёздышко. Огромная кровать, зеркало на потолке и множество зеркал на стенах, ковёр с длинным ворсом, плотные шторы, большая гидромассажная ванна, бар с богатой коллекцией отличного спиртного, небольшой запас белого порошка, в шкафу – коллекция интимной одежды, всевозможных приспособлений и секс‑игрушек…
– Обычно такие квартиры обустраивают втайне от ревнивых жён, – заметил Гордеев.
– А бывают не ревнивые жёны? – усмехнулся в ответ Феликс.
– Кажется, я где‑то читал о подобном феномене.
– Увлекаешься фантастикой?
– Друзья ещё в школе подсадили.
