Демон скучающий

– Ты странный, – обронила она с улыбкой.

– Я просто делаю то, что никогда раньше.

– Например?

– Я как заворожённый наблюдал за тем, как ты танцуешь по улицам уснувшего города.

– Потому что Город любит, когда с ним танцуют.

– А когда танцуют двое? Для него?

– Спроси, – предложила она улыбаясь.

– Мне кажется, Город не будет против.

Она поняла, чего он хочет, и предупредила:

– Я хорошо танцую. Я училась.

– Я учился к выпускному. И буду очень стараться.

– Раз к выпускному, то я знаю, под какую музыку мы станем танцевать.

Она положила руку в его ладонь. А он мягко обхватил её за талию. И они оба услышали вальс. Нежный и сильный. Манящий лететь над камнями мостовой, а затем – над старыми крышами.

И не видеть ничего, кроме её невероятных глаз. И не чувствовать ничего, кроме неё. Рядом. Вместе.

– Теперь ты скажешь, как тебя зовут?

– Скажу, когда поверю, что ты мне не снишься.

– Что я должен для этого сделать?

– Пройти сквозь дождливое стекло и танцевать со мной по улицам Города, которому нравится, когда двое танцуют для него.

Его рука лежала на её талии. А вальс кружил их по Городу, в котором не было никого, кроме них. И ещё немножко ветра, который и был вальс.

– Я это сделал.

– Ты уверен, что не спишь?

– Уверен.

– Почему?

– Потому что такую радость невозможно испытать во сне – только наяву.

– А говорят – наоборот.

– Они не понимают, что говорят, – уверенно ответил он. – Настоящую радость может принести только настоящее.

– А я настоящая?

– Сейчас – да.

– Сейчас! – Она рассмеялась, паря в его объятиях.

И чувствуя, что сердце замирает.

От настоящей радости.

 

17 апреля, понедельник

 

– Ада Кожина заявилась в твой бар? – переспросил Анзоров.

– Да, – подтвердил Феликс. – Без предупреждения.

– Откуда она знала, что встретит тебя?

– Если я не на службе, то на работе, – пошутил Вербин.

Жены у него не было, постоянных отношений тоже, поэтому вычислить перемещения майора полиции – когда он не на службе – особого труда не составляло.

– Ты наш деловой, – рассмеялся в ответ Анзоров.

– И предсказуемый, – добавил Шиповник.

– Какой есть, – развёл руками Вербин.

Своему прямому начальнику, подполковнику Шиповнику, Феликс позвонил сразу после встречи с Адой. Услышал в ответ: «Свистни Анзорову, и давай до завтра всё обмозгуем». Свистнул. Принялся обмозговывать в одиночестве, всё равно больше делать было нечего. Утром приехал на Петровку, на еженедельное совещание отдела, после которого они с Шиповником отправились в Следственный комитет к «важняку» Анзорову, с которым в последнее время им часто приходилось работать. Причём успешно работать, что способствовало и хорошим отношениям, и взаимному доверию. Анзоров знал и Аду Кожину, и подозрения – весомые подозрения! – что были у Феликса на её счёт. Сногсшибательно красивая блондинка была причастна к нескольким убийствам, минимум два из которых она совершила сама, однако разработанный план и его хладнокровное исполнение позволили умной красавице остаться в стороне: она прошла по делу в качестве свидетеля и её имя не полоскала пресса.

И вот Кожина вновь появилась на горизонте.

– Феликс, что ты об этом думаешь? – поинтересовался Анзоров, напористо выделив слово «ты».

– Всё очень странно.

– Обойдёмся без описания очевидных ощущений, – поморщился следователь. – У тебя было время поразмыслить.

– Мне показалось, что Кожина действительно хочет помочь этому мужчине, – нехотя признал Вербин. – Хотя она великолепная актриса… При всех прочих талантах.

– Я не верю, что Кожина встала на путь добра, – проворчал Шиповник.

– Ей для начала пару пожизненных нужно отсидеть, – заметил Анзоров.

– Которые мы не смогли ей предложить, – вздохнул подполковник. – К сожалению.

– Ещё я думаю, что Кожиной доставляет удовольствие предлагать свою помощь именно мне, – продолжил Вербин.

– Извращённое удовольствие? – уточнил следователь.

– В какой‑то степени, – не стал спорить Феликс.

– Или у неё свой интерес в этом деле, – высказал своё предположение Шиповник.

– Какой?

– Узнаем, когда она нас подставит.

Некоторое время собеседники обдумывали заявление подполковника, но в итоге Вербин отрицательно покачал головой:

– Не уверен, Егор Петрович. Пока всё указывает на то, что Кожина действительно хочет помочь своему приятелю выпутаться из неприятной передряги.

– Не потому ли, что он и есть убийца? – предположил Анзоров. – И обратился за помощью к своей, так сказать, коллеге?

– Вряд ли Кожина кому‑то рассказывала о своём участии в деле Кровососа, а догадаться об этом со стороны невозможно, – серьёзно ответил Вербин. – Если же её приятель и в самом деле убийца, мы об этом узнаем.

– А если Кожина не захочет, чтобы мы об этом узнали?