Девятый

На Титане всё оказалось иначе. Полковник Светлана Трофимова сама была пилотом и предпочитала пилотировать штабной «жук» вблизи районов патрулирования, хоть и не лезла в самые опасные зоны. Высокая, грубоватая, даже чуть мужиковатая, она была для пилотов своей в доску – могла похвалить, могла наорать, а могла и отвесить подзатыльник. Ей это прощалось и её уважали – всем было понятно, что она рискует жизнью в каждом вылете, а как тактик реально хороша. Но, по сути, она являлась самым главным пилотом, а не командующим лётными крыльями.

Зато Роберт Уотс большую часть своей работы посвящал лётной стратегии. Руководство базой он переложил на командующего морпехами Фанг Ву и главного инженера Рудольфа Герстера. Странно, что сам Уотс при этом не был пилотом, а служил раньше в United States Navy.

Вот и нас он принял без Трофимовой, та была на вылете. Зато в кабинете сидел Гиора и отец Илай Фостер.

Кабинет, кстати, был шикарный. Если Хуэй Фан позволил себе лишь китайскую посуду для чайных церемоний и виды Китая в фальш‑окне, то Уотс оттянулся по полной. Тут была и целая стена фотографий: вроде как самого Уотса с семьей, но на фоне разных американских достопримечательностей, вроде Белого Дома и памятника самому большому в мире земляному ореху в каком‑то крошечном городке, откуда Уотс был родом. На стене висела картина: синее море, красный закат, белая яхта. И вроде никаких флагов или надписей на яхте не было, но при взгляде на картину в голову лез американский флаг. Даже кружка на столе у генерала была хоть простая, землистого цвета с простеньким орнаментом, но наверняка из какой‑то местной американской керамики. А уж напоминаний о морской службе Уотса было полным‑полно: старинный хронометр под стеклянным колпаком, целая полка настоящих бумажных книг про море, а сама полка была подвешена на толстых такелажных шнурах, завязанных какими‑то причудливыми узлами.

– Вольно, – сказал Уотс, едва мы вошли. Голос у него был какой‑то странный. – Мы неформально. Правильно, Илай?

– Садитесь, молодые люди, – кивнул священник и похлопал рукой по дивану. – Позвольте помолиться вместе с вами.

Мы уселись. Я поймал на себе взгляд Уотса, но он тут же отвёл глаза. Диван был длиннющий, мы влезли все впятером между Илаем и Гиором. Борька оказался зажат между мной и Илаем, священник замялся, явно пытаясь понять, как реагировать. То, что все мы, даже двенадцатилетние на вид, взрослые люди – это всем было понятно. А вот пятилетний пилот? Как себя с ним вести?

Борька еще и задумчиво раскачивал пальцем молочный зуб, таращась на хронометр. Выглядел он дитё‑дитём. Илай поколебался и погладил Борю по голове. Тот отнесся благодушно, и священник успокоился, возложил ладонь на голову моего альтера и произнёс:

– Друзья мои, юные защитники Земли и веры! Давайте возьмемся за руки и поблагодарим ангелов небесных за этот тёплый и уютный дом среди мрака и холода космоса. Обратим наши сердца и взгляды в едином порыве к далёкой Земле, откуда все мы вышли и куда мечтаем вернуться, исполнив своё служение…

Я закрыл глаза и мрачно подумал, что отец Илай‑то, конечно, вернётся. А вот мы – неизвестно. Да и вышли мы, если уж честно, из клеточного материала наших основ и маточных репликаторов клонарей.

Но говорить этого не стал. Зачем обижать человека, он вроде неплохой.

С полминуты мы посидели тихо. Анна и Хелен наверняка всерьёз молились. За Эриха не скажу, а вот мы с Борькой точно нет. Мой альтер ёрзал, пару раз вздохнул и палец изо рта так и не вынул.

– Аминь, – сказал Илай, и все зашевелились, расслабившись.

– Теперь к делу, – Уотс открыл какой‑то ящик в столе, достал несколько банок колы. – Будете?

Отказываться мы не стали, конечно. Уотс взял какую‑то другую емкость, спрятанную в бумажный пакет, глотнул, встал напротив, прислонившись к столу, изучающе посмотрел на нас. Опять чуть дольше задержал взгляд на мне.

– Я имел беседу с серафимом Иоэлем. Он… она…

– Ангел, – мягко предложил Илай.

– Спасибо, преподобный. Ангел очень положительно отозвался о вас. Просил сделать всё возможное, чтобы вы чувствовали себя как дома. Я уже несколько раз говорил с Хуэй Фаном и Реджи о вас, они также отзываются самым наилучшим образом. Хотя, – Уотс принужденно рассмеялся, – ваш неожиданный отлёт на штабном корабле можно рассматривать как… э… серьёзное нарушение субординации. Но серафим уверила меня, что это было сделано в высших интересах Небесного воинства. Просила беречь и уважать вас.

Он помолчал, будто ожидая, что мы завопим: «Да нет, нет! Мы просто обделались от страха, мы не верили ни командованию, ни Земле, ни ангелам – вот и ломанулись в пространство!»

Но мы не закричали и Роберт, вздохнув, продолжил:

– Я заслушал доклад Гиора, мы разработали план ускоренного доращивания ваших клонов, тренировок. Пожалуй, через три месяца вы могли бы начать первые патрульные вылеты. Вначале в ближней зоне, потом…

Уотс замолчал.

Так. Что‑то случилось. Я бросил взгляд на Гиора и вдруг понял, что его улыбка при нашем появлении была вымученной и он ни слова не произнёс. И сам Уотс сейчас держит покерфейс, он всё же человек опытный, но загружен по полной программе.

– Разрешите обратиться? – спросил я. – Неофициально.

– Валяйте, пилот, – будто бы с облегчением сказал Уотс.

– Что случилось, генерал?

Уотс ещё миг колебался.

– Генерал, дерьмо случается, – сказал я. – И если мы его не видим, то запах‑то чуем.

– Случилось, – Уотс едва заметно расслабился. – Да. Незадолго до вашего отбытия с Каллисто, к вам прилетал грузовой буксир «Гаргантюа». Европейский экипаж, российская культурная бригада.

Мы закивали. Ну да, мы ведь даже побывали на представлении, пусть и покинули его чуть раньше, отправившись на Юпитер.

– Как вы, полагаю, знаете, буксиры, как и штабные «жуки», используют импульсные термоядерные двигатели. Это даёт им меньшую скорость чем истребителям в боевой обстановке, но за счёт низкого расхода рабочего тела и возможности непрерывной работы позволяют достигать куда более высоких скоростей на дальней дистанции…

– Мы знаем, – прервал его Эрих. Вовремя, как мне кажется, а то Уотс готов был нам целую лекцию прочесть. – На «жуке» стоит один двигатель, на буксире четыре точно таких же. Мы преодолели расстояние до Сатурна за месяц, а «Гаргантюа» тратит на этот путь сорок два дня. Буксир должен прийти… через трое суток?

– Девяносто один час.

– Но он не придёт? – в лоб спросил Эрих то, что мы уже и сами поняли.

Уотс вздохнул.

– Час назад я получил сообщение. Бруно! Прокрути запись с буксира!

– Выполняю, генерал, – жестким мужским голосом ответил искин.

Главный экран за спиной Уотса засветился.

Видимо, это рубка буксира. Я не так хорошо знаком с их планировкой, но даже на «жуке» таких пространств не бывает. Несколько кресел, довольно основательных, буксиры почти всё время идут на тяге, невесомости там практически не бывает. От экрана пространство метров шесть‑семь вглубь, в переборке две высокие овальные двери.

Да, точно рубка.