Дитя прибоя

Моментально сообразив, что добром эта встреча не кончится, Лёха сунул руку в карман и изо всех сил сжал рукоять заточки вспотевшей ладонью. Злобно усмехаясь, парни сходу отвесили мальчишке пару оплеух, и Лёха понял – сейчас или никогда. Заточенная медицинская сталь сверкнула в тусклом свете дежурной лампы, и один из подонков, зажимая руками живот, с хриплым стоном осел на потрескавшийся линолеум. Не останавливаясь, Лёха ударил заточкой второго парня и, отскочив к стене, с ненавистью прошипел:

– Ещё раз сунетесь, по одному убивать буду, твари.

На удачу подонков, лезвие заточки было коротким и серьёзных ранений не причинило. Но с той ночи трогать Лёху не решался никто. Так он и жил. Не верил, не боялся и не просил. К восемнадцати годам, получив разряд по самбо, он отправился отдавать долг родине. Попал служить в разведроту пехотного полка. Сообразительный угрюмый парень, не боявшийся ни бога, ни чёрта, сумел быстро завоевать уважение сослуживцев и уже через полгода стал сержантом, командиром отделения.

Отслужив положенное, Лёха вернулся в родной город и очень быстро понял, что в жизни его ничего не изменилось. Он всё ещё оставался лишним. Не имея денег и серьёзной профессии, парень вынужден был устроиться на работу подсобным рабочим в строительную компанию. Как сирота он имел право на отдельную квартиру, но получил койку в полуразвалившемся общежитии. Квартира родителей уже давно была кем‑то продана. В очередной раз Лёха задумался, что делать. Жить так, как жили обитатели этих трущоб, – медленно спиваться от тоски и безысходности, загоняя себя на самое дно, – он не хотел.

Поступив в морской технический колледж, Лёха умудрялся совмещать работу с учёбой – договорился с прорабом, что будет работать во вторую смену. Получив диплом моториста, он отправился в порт искать работу, но как вскоре выяснилось, и мотористы сейчас были не особо нужны, тем более едва получившие специальность. Фирма, в которой он работал, резко обанкротилась, и Лёха снова оказался не у дел. Понимая, что ловить тут нечего, парень собрал свои немудрящие накопления и купил билет до ближайшего портового города. Логика парня была проста, как угол дома. В любом южном городе у моря выжить будет проще.

Добравшись до места, Лёха первым делом отправился в порт. Капитан рыболовецкого сейнера, окинув парня ироничным взглядом, сходу задал главный вопрос:

– С чего вдруг решил сюда податься? Только правду.

– А чего там делать? – пожал Лёха плечами. – Сирота приютский. Ни кола ни двора. Импотент без прописки.

– Про импотента – это шутка, надеюсь? – растерялся капитан.

– Она самая, – усмехнулся Лёха.

– Младшим мотористом пойдёшь? – подумав, спросил шкипер. – Имей в виду, ничего другого тебе никто не предложит. Опыта нет. Мотористов сейчас хватает. Судов почти не осталось.

– Согласен, – решительно кивнул Лёха. – Только должен сразу предупредить, что жить мне придётся на борту. Не думаю, что на комнату зарплаты хватит.

– Ну это я уже понял, – вздохнул капитан, качнув седой головой.

С этого дня Лёха стал моряком. Жил по несколько месяцев в море, отстаивая вахты у молотящего двигателя, а в порту, после путины, занимался мелким ремонтом сейнера и иногда выходил в город прогуляться. Тот выход в море ничем особенным не отличался. Суета подготовки к путине, погрузка топлива и продуктов и, наконец, отход от причала. Их сейнер шёл следом за косяком, и на подходе к мраморному морю небо вдруг потемнело. Барометр показывал штиль, а вокруг сейнера начали вздыматься огромные волны.

Сменившийся с вахты Лёха выскочил на палубу и едва удержался на ногах. Очередная волна, прокатившись по палубе, чуть не смыла его за борт. Палубные матросы дружно испустили вопль ужаса, и сейнер, начал заваливаться на бок. Дальше Лёха мало что помнил. Оказавшись в воде, он рывком попытался выбраться на поверхность, инстинктивно рванув туда, где было светлее. Вынырнув, парень отдышался, огляделся и с перепугу чуть было не нырнул обратно.

Море было абсолютно спокойным. А самое страшное, что в пределах видимости нигде не было и намёка на погибший сейнер. Ни людей, ни выпавших за борт вещей, которые обычно всплывают после гибели судна. Только вода и он, Лёха. Вдали парень с трудом разглядел что‑то похожее на берег и, усилием воли подавив панику, поплыл в нужную сторону. Через каждую сотню гребков он ложился на спину и пару минут отдыхал.

До возможного спасения было далеко, так что Лёха старался экономить силы. Наконец, когда от усталости руки уже еле двигались, а в глазах начало темнеть, парень рассмотрел полосу прибоя. Близость берега придала ему сил. Сжав зубы, Лёха сделал над собой ещё одно усилие и, выбравшись на четвереньках на песчаный пляж, рухнул у самой кромки прибоя, потеряв сознание.

 

* * *

 

Ленар сейт‑Ваган прожил на белом свете очень долго и повидал всякое. Вот уже два десятка циклов, как, устав от интриг и козней коллег, Ленар удалился из столицы и поселился на берегу серединного океана, с головой погрузившись в свои изыскания. Ему, как человеку, изучавшему предметную магию, было важно понимать, какой предмет из обихода может быть использован как вместилище энергии, а какой может служить оружием. Три дня своего бесценного времени маг потратил на то, чтобы отвадить хищную нежить, что задирала скот в соседней деревне, но дело того стоило. Теперь кметы будут сами присылать магу свежайшие продукты, что позволит ему погрузиться в работу и не беспокоиться о пропитании.

Ленар сейт‑Ваган слыл человеком доброго нрава и всегда старался помочь простым людям. Снискав себе тем самым славу мага не очень сильного, но эксцентричного, он только посмеивался в белоснежную бороду, скрывая истинную причину своего благоволения к простым крестьянам. Никто в академии прикладной магии уже и не помнил, что сам Ленар – выходец из такой же простой, крестьянской семьи. Так что чаянья и надежды кметов он знал не понаслышке. Невелика сложность – вернуть воду в колодцы, отвадить лесную нечисть или вылечить сап у скота. Зато – и благодарность от крестьян, и продукты свежие, и помощь, если вдруг понадобится что‑то починить или перевезти.

Сам Ленар звёзд с неба не хватал и отлично знал пределы своих возможностей. Так что жизнь в таком затворничестве его вполне устраивала. К тому же будучи лицензированным магом и являясь членом академического круга, он имел полное право на свободное передвижение по всей территории империи. Его личный амулет являлся и свидетельством о наличии лицензии, и подорожной грамотой, при виде которой все встречные стражники принимались вежливо здороваться и кланяться. Кто их знает, этих магов? Глянешь на него косо, и будешь всю оставшуюся жизнь жабой глаза на болоте пучить.

Ленар не спеша шагал вдоль кромки прибоя, опираясь на посох. Увлёкшись своими мыслями, он споткнулся о незамеченное препятствие и в голос выругался. С грехом пополам удержавшись на ногах и замочив в волне прибоя подол своей хламиды, маг отступил на три шага назад и всмотрелся в то, обо что так сильно споткнулся. На песке ничком лежал человек. Охнув от неожиданности, Ленар бросил посох и, тяжело опустившись на колени, осторожно перевернул тело на спину.