Дитя прибоя

– У меня лук есть, – заупрямился ушастый.

– Лук – для разведки и засады. А здесь драка насмерть. Да и не надо посторонним показывать, что среди нас эльф. Хватит и того, что гномы в одной связке с человеком идут. Такое, хоть редко, но бывает.

Родри лишь молча кивнул, подтверждая слова парня.

– На тебе не только меткая стрельба, но и проверка окрестностей. Не хочу, чтобы остатки банды нам в спину ударили. Отстреляешься, и можешь за лук браться. Всех, кто скрылся или ушёл, нужно будет убрать тихо. Всё понял?

– Сделаю, – решительно кивнул эльф, забирая у Лёхи карабин.

Проверив патроны, Эльвар развернулся и плавным, осторожным шагом повёл группу к месту преступления. Глядя на него, Лёха в очередной раз удивился, как можно так быстро и бесшумно двигаться в лесу. Даже шедшие след в след за эльфом гномы перестали трещать сучьями и цепляться за ветви снаряжением. Спустя несколько минут Эльвар остановился и рукой показал гномам места под кустами. Потом, повернувшись к Лёхе, он пальцем указал на себя и налево. Кивнув, Лёха решительно свернул направо.

Сигналом к атаке был назначен крик какой‑то лесной птицы. Эльф сказал, что сумеет понять, добрался парень до места или нет. В том, что ушастый умеет многое из того, что самому Лёхе и в кошмарном сне не привидится, парень убедился уже давно. Поэтому теперь он сосредоточился только на том, чтобы подойти к бандитам как можно тише. Подобравшись к поляне, примыкавшей к дороге, Лёха осторожно лёг на траву и выглянул в просвет меж ветвей. Бандиты уже успели разбросать вещи своих жертв и теперь увлечённо срывали одежду с двух женщин, брошенных на траву.

Скрипнув зубами, Лёха навёл обрез на сгрудившихся бандитов, молясь, чтобы женщин не зацепило случайной картечиной. В этот момент над поляной раздался пронзительный птичий крик, и над лесом загрохотали выстрелы. Опустошив оба ствола, парень бросил обрез и, выхватив пистолеты, принялся азартно всаживать пулю за пулей в мечущихся преступников. Не отставали от него и гномы. Грохот карабинов сменился рявканьем пистолетов, а вскоре к ним присоединился и револьвер эльфа.

Через минуту на поляне остались только трупы. Напуганные угрозой насилия и пальбой женщины даже не пытались подняться, вжимаясь в траву и испуганно натягивая на себя обрывки одежды. Перезарядив оружие, Лёха осторожно выбрался из кустов и первым делом кинулся проверять, все ли бандиты мертвы. Убедившись, что добавки никому не требуется, парень облегчённо вздохнул и, заметив Родри, тихо спросил:

– Где Эльвар?

– Решил по округе пробежаться. Но, похоже, мы положили всех, – с довольным видом качнув карабином, ответил гном.

– Хорошо, что б так, – кивнул Лёха и направился к женщинам.

Увидев гномов, те заметно приободрились и теперь пытались хоть как‑то придать себе подобающий их статусу вид. Чуть усмехнувшись, Лёха подошёл поближе и, дождавшись, когда на него обратят внимание, негромко сказал:

– Добрый день, дамы. Надеюсь, мы успели вовремя, и ваша честь не пострадала.

– К счастью, да, – поджав губы, ответила женщина постарше.

– И кого же мы должны благодарить за помощь? – спросила та, что помоложе.

– Дальвар сейт‑Ваган, к вашим услугам. А это мои друзья и попутчики – князь Родри Два Кулака и десятник Груд Косая Борода, – согласно этикету представил Лёха гномов.

– Князь подгорного народа?! – удивлённо переспросила старшая.

– А что вас так удивляет? – не понял Родри.

– Без свиты? Пешком? – иронично хмыкнула та.

– А мне не нужны слуги, чтобы ложку до рта донести. У нас князем становятся не по грамоте, а по умению, – фыркнул Родри, заметно обидевшись.

– Думаю, сейчас не время и не место, чтобы обсуждать обычаи и нравы разных народов империи, – вклинился в разговор Лёха. – Ваша карета цела? Вы сможете продолжить путь?

– Да. Нас вытащили из кареты, а наши вещи разбросали, но лошади и карета целы. Трудность в том, что убили наших слуг и кучера.

– А сами вы лошадьми править не умеете, – закончил её мысль парень, скривившись.

– Я – благородная женщина, а не баба из селения кметов, – возмутилась старшая.

– И как благородная женщина, вы просто должны уметь ездить верхом, – не слишком вежливо перебил её Лёха.

– Конечно, умею, – растерянно кивнула та.

– Вот и прекрасно. Не вижу никакой разницы: управлять лошадью, сидя на ней или на козлах. Мы сейчас оттащим бревно, и вы сможете продолжить путь.

– Но разве вы не проводите нас? – вступила в разговор младшая. – После всего, что случилось, я боюсь оставаться одна.

– Прежде всего, вы не одна, а со своей благородной попутчицей, – улыбнулся Лёха, мысленно проклиная её саму и все её страхи. – В вашу карету мы не поместимся, ведь вам ещё предстоит уложить туда вещи.

– Но кто их теперь соберёт? – тут же с намёком спросила старшая.

– Простите, дамы, но этикет не позволяет мне касаться ваших вещей. Я просто не могу позволить себе и своим друзьям нанести вам такое оскорбление, – ехидно ответил Лёха, вовремя припомнив одно из бесчисленных правил местного этикета.

Прикосновение постороннего мужчины к личным вещам дамы считалось оскорблением её чести и могло быть смыто только кровью. Кто и когда придумал эту чушь, никто толком не помнил, но правило жило и стало причиной не одного десятка дуэлей. Сообразив, что припахать спасителей не получится, старшая женщина одарила мужчин долгим, мрачным взглядом и, вздохнув, отправилась собирать свои тряпки сама. Убедившись, что разговор окончен, Лёха повернулся к попутчикам и начал тихо объяснять, что нужно сделать.

Родри принялся собирать всё брошенное бандитами оружие, а Лёха с Грудом отправились убирать с дороги бревно. Обломок толстого бревна бандиты бросили на дороге, лишив экипаж возможности хоть как‑то миновать препятствие. Едва глянув на бревно, Груд презрительно хмыкнул и, отодвинув парня, скомандовал:

– Присмотри за лошадьми, а этим прутиком я сам займусь.

Лёха не успел возразить, как Груд присел возле середины бревна, сунул под него руки и, примерившись, одним рывком вскинул на грудь. Потом, плавно поднявшись, гном сделал несколько шагов в сторону от дороги, швырнул бревно на землю и с победным видом посмотрел на парня. Одобрительно кивнув, Лёха погладил ближайшую лошадь по морде и, осмотрев упряжь, облегчённо усмехнулся. И скакуны, и транспорт были в порядке, так что женщин можно было спокойно отправлять дальше.

К удивлению парня, Груд старался держаться подальше от лошадей. Не понимая, что происходит, Лёха жестом подозвал гнома к себе, собираясь выяснить, как долго им ещё идти, но Груд, вдруг насупился и принялся ковырять землю носком сапога. Не понимая, в чём дело, Лёха подошёл к гному и, заглядывая ему в глаза, тихо спросил:

– Ты чего, дружище?

– Не люблю я этих тварей, – ещё сильнее смутившись, тихо буркнул гном.