Дорога дьявола

– Потому что здесь было свободное парковочное место, – произнес Тристан, стараясь не терять самообладания в разговоре с этой довольно безумной на вид дамой, сующей нос не в свое дело.

Она поджала губы и подошла ближе, наклонившись, чтобы заглянуть в его машину.

Сиденье рядом с Тристаном было завалено пустыми упаковками из‑под сэндвичей, среди которых лежал фотоаппарат с длинным объективом. В подстаканнике стояла бутылка из‑под персикового холодного чая, но его в ней уже не было, поскольку Тристан в половине пятого был вынужден в нее помочиться.

– У вас подозрительный вид. Будто вы что‑то замышляете. Вы журналист?

В этот момент детектив увидел, как открылась желтая дверь и на пороге показался Терренс Трент под руку с молодой женщиной. На нем был строгий синий костюм в тонкую полоску. Девушка была одета в то же белое мини‑платье, туфли на высоких каблуках и меховую шубу, что и вчера в одиннадцать часов вечера.

– Я знаю обо всем, что здесь происходит, – прогудела женщина. – Я возглавляю местный «соседский дозор».

У Тристана упало сердце. Он хотел взять фотоаппарат и сделать снимок, но это было слишком рискованно. Если эта старая кошелка догадается, что он частный детектив, она может предупредить Терренса о том, что за ним ведется наблюдение, что для агентства означало бы потерю солидного гонорара. Тем временем архитектор и его спутница сели в машину и уехали в противоположном направлении.

Тристан вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Ну? Что вы можете сказать в свое оправдание? – не унималась женщина.

– Я работаю в муниципальном совете. Проверяю, чтобы никто не оставлял мусорные баки на улице после уборки мусора.

– А‑а‑а, – протянула женщина, улыбаясь и одобрительно кивая. Она постучала себя по носу и, казалось, приняла его объяснение. Она наклонилась ближе. – Напротив живет группа студентов, в доме номер четыре, которые грешат этим и заслуживают строгого наказания, – сказала она.

– Номер четыре, – повторил Тристан.

– И, конечно, мой мусорный бак выезжает на улицу не ранее чем за час до сбора и, как только его опустошают, я моментально убираю его обратно.

– Приятно слышать.

Архитектор работает целый день, так что вряд ли он вернется домой раньше вечера. Детектив оглядел улицу, улыбнулся и поблагодарил ревностную доносчицу. Он завел двигатель и удалился, заметив в зеркале заднего вида, что она продолжает наблюдать за ним.

 

Глава 2

 

Открыв глаза, Кейт обнаружила себя в небольшой больничной палате. Кровать, на которой она лежала, казалась окруженной белым и покачивалась. У женщины болело горло, а кожа была липкой. Она повернула голову, и боль пронзила ее, как при сильнейшем похмелье. «Я выпила? Пожалуйста, только не это!» – подумала она. Она сделала несколько глубоких вдохов, но это далось ей с трудом, и в груди у нее что‑то влажно забулькало.

А потом до нее дошло. Она не сошла с ума после тринадцати лет трезвости. Ее последним воспоминанием была паника от мысли, что она может утонуть. Кейт пошевелилась в постели и увидела у себя на руке капельницу и провода, прикрепленные к груди. Лес цветных линий беззвучно тянулся к экрану кардиомонитора, стоящего справа от кровати. Облегчение от того, что она не пила, сменилось воспоминаниями о том, как ее затягивало под воду.

Ряд стеклянных окон выходил в коридор, в открытом дверном проеме появился врач и постучал по раме. Он выглядел молодым, лет под тридцать, с густыми темными волосами и в очках. Он улыбнулся.

– Здравствуйте, Кейт, – произнес он, входя в комнату и останавливаясь в изножье ее кровати. Он произнес ее имя так, точно они давно знакомы.

– Здравствуйте, – попыталась ответить она, но ее голос прозвучал хрипло. Она сглотнула, но в горле было сухо и колко.

– Вы были без сознания какое‑то время. Мы поместили вас в реанимацию, – сообщил врач. Он снял с каркаса кровати планшет с ее медицинской картой и принялся листать. Кейт потерла горло и сглотнула, поморщившись. Кровать, казалось, качалась и перемещалась под ней. – У вас в легких была морская вода. Нам пришлось интубировать, – добавил он.

Она закашлялась, и к симфонии в ее голове добавилась тупая пульсирующая боль.

– Как долго это длилось?

– Почти сутки.

Занавеска справа от Кейт заколыхалась, и она услышала приглушенные голоса с другой стороны. Приоткрылась щель, и медсестра просунула в нее голову.

– Извините, доктор Харрис, у вас найдется минутка? Миссис Джулингс плохо себя чувствует, – проговорила она.

Он положил планшет на кровать, кивнул и направился к ней. Медсестра тоже кивнула Кейт и задернула штору. Кейт подалась вперед, чтобы дотянуться до планшета, но от напряжения у нее закружилась голова. Она легла на спину, обливаясь потом и задыхаясь. Она слышала, как врач и медсестра тихо переговариваются, потом донесся пронзительный голос пожилой женщины.

– Доктор, пожалуйста, дайте мне что‑нибудь посильнее. Они чертовски болят. Вы можете смотреть на них сколько угодно, но это не остановит боль!

Обоняние Кейт, похоже, восстановилось, и она уловила неприятный запах гноя, а затем другие больничные ароматы, которые теперь стали навязчивыми: антисептик, средство для мытья пола и еще один больничный запах, который она никак не могла определить.

Она подпрыгнула, когда женщина закричала.

– Господи! Предупреждайте меня в следующий раз!

– Пожалуйста, Джин, успокойтесь. Доктор сейчас закончит, – произнесла медсестра нараспев.

– Только не говорите мне, чтобы я успокоилась!

– Хорошо. Джин, мы уже закончили, – проговорил доктор Харрис.

– Пожалуйста, укройте меня. Даже воздух причиняет им боль, – простонала женщина отчаянным голосом. Послышалось еще какое‑то шарканье, и затем доктор Харрис появился из‑за занавески, а за ним и медсестра, несущая картонный контейнер с грязными повязками. Кейт мельком увидела в щель миниатюрную женщину с редким пушком волос цвета патоки, которая сидела с блестящим от пота лицом на кровати, откинувшись на спинку.

– На чем мы остановились? – спросил доктор, возвращаясь к кровати.

Медсестра вышла из палаты, но от запаха гноя у Кейт все равно заслезились глаза. Она с трудом сглотнула, когда врач вынул из кармана тоненький фонарик, напоминающий ручку, и посветил ей в глаза. Казалось, свет ударил ей в затылок. Но доктор Харрис, похоже, остался доволен и убрал фонарик в карман.