Дорога к себе

Ирина тоже невольно отвлеклась от обсуждения своего упёртого до невозможности работодателя, глядя, как её отец встретился с петухом…

– Мам… а чего это он делает, а?

– Бежит, а теперь прыгает. А вот сейчас орать будет, что я во всём виновата и распустила проклятый курятник.

– Ма‑ри‑нааааа, это тыыыы в.. ёммм… ааатаааа… – отрывки слов, потерявшихся от повышенной физической активности Антона Игоревича, застревали в кустах и опадали бессильным прахом на дорожки.

– Помчался деду твоему жаловаться, – рассмеялась Марина. – До сих пор не понял, чудак‑человек, что Игоря Вадимовича всё это чрезвычайно развлекает. Он утверждает, что Антону физическая нагрузка только на пользу, и если петуху это не сложно, то пусть он и дальше… гм… сторожит территорию.

– Петуху, как я понимаю, это совершенно не сложно!

– Именно. Весь курятник с нетерпением ждёт, когда же начнётся очередная серия, а деда твоего зовёт полюбоваться на дивное зрелище его личная курица.

– Марфунья уже стала лично дедовской?

– Да, он попросил меня её уступить – утверждает, что у этой курицы больше химического чутья, чем у подавляющего большинства его ассистентов и помощников. На ночь Марфунья уходит в курятник, а утром – бежит к твоему деду. Да… мы отвлеклись, извини… так что там с Николаем?

– Он, насколько я понимаю, вбил себе в голову, что я должна стать его женой. Причём всё это без малейших признаков влюблённости, я уж про остальное молчу. Мне лично он приятен примерно, как сероводород!

Мать и дочь переглянулись и абсолютно одинаково скривились, благо обе, как химики преотлично представляли себе сей «дивный аромат».

– А нейтрализовать? – Марина Леонидовна подняла брови.

– А как? Нет, я уже дозрела до идеи устроить какой‑нибудь дивно вонючий эксперимент, специально для этого недотёпы, но он‑то свалит, чтобы прийти завтра, а мне в вони работать…

– Нда… но всегда можно что‑то придумать! – Марина хулигански подмигнула дочери. – Не дрейфь, прорвёмся – не жидкостью, так паром!

 

Глава 3.

Лучшее – враг хорошего

– Лучшее – враг хорошего! – провозгласила Марина Леонидовна, почёсывая за ухом истошно мурлыкающего кота Горбункова.

– Само собой, – согласилась Ирина. – Правда, для этого типа я готова использовать все самые лучшие противоКольные средства!

– Ты щедра! – одобрила её мама. – Но у нас есть некоторые ограничения… Во‑первых, нельзя делать какой‑то опыт, из которого можно делать вывод, что ты устроила специальную диверсию. Во‑вторых, нельзя использовать то, что может запачкать лабораторию.

– Или завонять… – мрачно добавила Ирина.

– Именно.

– Хотя… я бы ему даже второй фракции АСД не пожалела бы! – припомнила Ирина один из самый отвратительно воняющих препаратов ветеринарии.

– Твоя доброта не знает пределов! – рассмеялась Марина и призадумалась… – А вообще‑то, это идея!

– Так она же как раз воняет!

– Конечно… но воняет там, куда она попала, и если с этим самым предметом Коленька удалится прочь, то и запах уберётся вместе с ним. Основное его количество. Остальное можно убрать обычным проветриванием.

– Ну не знаю… Если на пиджак попадёт, то он его просто снимет… Галстук и рубашка? Ой, АСД так благоухает, что останется у меня в лаборатории и запах, и Коля с обнажённым торсом а‑ля натюрель, а оно мне надо?

– Безусловно нет… А вот если попадёт на брюки, то Николай уберётся прочь вместе с брюками, запахом и своей драгоценной натурой!

– Да! Точно! Ты права. Штаны он снимать не станет однозначно, тем более с учётом дурацкой ситуации!

Тут Ирина рассмеялась.

– Забыла тебе рассказать. Был у меня недавно забавный случай. Нет, не с Николаем, конечно, а с Евгением. Он как раз оказался без этого предмета одежды. Случайно вышло, но забавно.

Ирина расхохоталась, вспоминая, как Евгений, явившийся в аккурат в обеденный перерыв со здоровенным пакетом пирогов и надеждой на чай, вывернул на себя весь чайник и залил штаны, начиная от середины бедра и до колен.

– Хорошо ещё включить его не успел! – порадовалась Ирина. – Короче, оказался в мокрых, хоть выжимай джинсах, а ему через пару часов в налоговую надо было ехать.

– Ндаааа, выглядит, конечно, специфически… – вздыхал раздосадованный Женя. – Как будто я заранее как бы это… перепугался. И чего теперь?

– У тебя же есть время переодеться! – подсказала Ирина.

– Да уже не особо… – запечалился Евгений. – Слушай, а у тебя же обогреватель тут в подсобке стоит… Можно я на него штаны повешу?

– А сам ты в чём будешь, прости за нескромный вопрос? – Ирине и в голову не приходило раньше, что есть такие начальники, но с Женей Мироновым она уже давно общалась как со старым приятелем.

– У меня в машине плед есть… – обрадовался Женя.

– Короче, мам, сидел у меня начальник, завёрнутый в пледик, словно шотландец в килте, джинсы сохли на обогревателе, включённом на максимум, а мы ели пироги и пили чай.

– Чего‑то недостаёт для драматичности… – рассмеялась Марина Леонидовна.

– Не чего‑то, а кого‑то! И тууууут…

– Явился старший брат? – догадалась мама.

– Именно! Ой, что было… он почему‑то на Евгения ругался таким сдавленным шёпотом, словно сам в себе придушивал слова, которые очень хотелось высказать. Явление второе – те же и шипящий занудень… Он чего‑то такое фырчал, что брат – бестолочь лохматая, что никакая приличная девушка не сможет его нормально воспринимать, короче, вёл себя как этакий наставник маленького и глупого мальчика. Очень неуместно! Если честно, Женька в пледе выглядел гораздо менее нелепо.

– А что Евгений?

– А вот с ним потом странно вышло… он сидел, пил чай, лопал пироги, фыркал на брата, а потом почему‑то покраснел, рванул за джинсами, умчался в подсобку – переодеваться, хорошо хоть уже пятна не было видно. А потом крайне торопливо удалился, впрочем, брата прихватил с собой. Силой уволок. Мужчины… как они там думают, не понимаю…

Ирина пожала плечами и принялась рассуждать, как можно гарантированно и непринуждённо облить Николая страшно «ароматной» штукой, чтобы она попала именно туда, куда надо.