Дракон из черного стекла

Никс едва удержалась, чтобы не закусить губу. Ее грызло чувство вины за то, что она по‑прежнему относилась к нему несколько настороженно – к близкому другу, который всегда был ей предан и искренне любил ее. Подняла внимательный взгляд на Баашалийю.

«Ты тоже ощутил мое беспокойство? И поэтому так нехорошо отреагировал?»

Чтобы успокоить свое сердце, а равно и сердце Баашалийи, она пропела ему несколько ободряющих нот и стряхнула с себя смутную тревогу. Потом посмотрела на громаду летучего корабля.

– Я бы очень хотела взглянуть на эту старую карту, но сначала мне нужно устроить Баашалийю в трюме. Встретимся потом в рулевой рубке. Я видела там Фенна; прежде чем отправиться в полет, надо обязательно показать ему то, что вы привезли.

Глаза Крайша сузились.

– Оставляю эту задачу вам с Джейсом. Мне еще надо затащить привезенные ящики в свою каюту и приступить к составлению каталога всех этих книг. А тем временем, надеюсь, эта карта поможет Фенну и капитану проложить наилучший маршрут через Пустоземье. Нам нужно как можно скорей улетать отсюда. Мы уже привлекаем к себе слишком много внимания.

Алхимик покосился на Баашалийю.

– В каком это смысле? – спросила Никс.

Ответил ей Джейс, и голос его звучал подавленно:

– До Бхестийи уже дошли слухи о корабле‑драконе с полным трюмом крылатых чудищ.

– И чем дольше мы будем сидеть сложа руки, тем дальше будут распространяться подобные слухи, – добавил Крайш. – Пока не достигнут не тех ушей.

Никс все поняла. Может, им и удалось успешно разделаться с халендийскими войсками в Студеных Пустошах, но не было никаких сомнений в том, что враг по‑прежнему охотился за ними. Она была готова поспорить на что угодно, что и королевские легионы, и ифлеленские псы под предводительством Исповедника Врита иль Фааша прочесывают Венец в поисках каких‑либо следов их присутствия. Пока что, похоже, их группу не обнаружили. Но с каждым днем, проведенным на Пенистом, подобный риск лишь возрастал.

Никс указала на Грейлина и Даранта, которые вместе с толпой матросов волокли отремонтированную корабельную горелку к «Огненному дракону».

– Джейс, предупреди их насчет того, что ты там услышал.

– Я дам им знать. – Джейс отвернулся, но тут же оглянулся через плечо: – Тогда до встречи в рулевой рубке!

Согласно кивнув, Никс повела Баашалийю к откинутому на землю кормовому трапу «Огненного дракона», ведущему в просторный трюм.

Крайш последовал за ней, стараясь держаться на почтительном расстоянии от здоровенной миррской летучей мыши, но вдруг остановился на полпути, уставившись на слой темных облаков, в которых почти скрывалась верхушка подсвеченного осветительными горшками летучего пузыря «Огненного дракона».

Никс проследила за его взглядом.

Из бури вынырнули темные силуэты – сначала один, за ним другой, а затем еще три.

Сердце у Никс сжалось в комок, хотя и не от страха. Она узнала тех, кто устремился из серых облаков к кораблю. Перед тем как они покинули Приют, пантеанцы подарили их группе сразу пятерых рааш’ке, которые должны были сопровождать их в этом путешествии и послужить грозными крылатыми скакунами для выполнения предстоящей задачи. Огромные летучие мыши, рожденные среди снега и льда, несли на своих спинах всадников – будущих воздушных бойцов, пока лишь овладевающих необходимыми для этого умениями. Как и сама Никс с Баашалийей, эта группа, как видно, решила воспользоваться грозовой погодой, чтобы отточить свои навыки.

Пять фигур по спирали устремились вниз, смыкаясь в плотный строй.

Даже в серой грозовой пелене Никс без труда определила их предводителя. И ощутила источник силы, таящийся в его сердце. Для ее просветленных обуздывающим напевом глаз он был падающей звездой, сияющей во мраке.

Она прошептала его имя – наполовину с мольбой, наполовину с печалью:

– Даал…

Должно быть, Крайш услышал боль, скрытую за этими двумя слогами.

– Он еще научится прощать тебя.

Никс опустила голову.

– Лучше бы ему этого не делать.

 

Глава 2

 

Даал направлял своего крылатого скакуна легкими нажатиями коленей. К этому времени его усилия стали уже инстинктивными – в большей степени, чем у любого другого из остальных всадников. Впрочем, ведь именно он помог усовершенствовать седла, которыми все они пользовались, внеся кое‑какие изменения в подпруги и прочие детали сбруи пантеанской амуниции, использовавшейся для верховой езды на орксо – огромных однорогих зверях, плавающих по морям Приюта. Дома Даал по праву гордился своим умением охотиться в этих водах со спин таких великолепных существ.

Лишь после того, как Никс и ее спутники нежданно‑негаданно свалились в их мир под ледяным панцирем, Даал по‑настоящему осознал свою уникальную связь с орксо. Он всегда знал, что в его жилах течет ноорская кровь, а его родословная восходит к группе халендийских исследователей, которые прибыли сюда многие столетия тому назад и тоже обосновались в Приюте. Команда Реги си Ноора прибыла туда на том самом летучем корабле, что стоял сейчас на поле внизу. Со временем пантеанцы и нооры научились жить в непростом союзе, в результате чего появились люди со смешанной кровью, подобные Даалу.

Однако, в отличие от большинства таких полукровок, Даал унаследовал особый дар: его ноорская кровь содержала начатки владения обуздывающим напевом. Этот врожденный талант позволял ему налаживать незримую связь с орксо и управлять ими куда успешней большинства остальных, но при этом привлек внимание и других морских обитателей – ошкапиров, богоподобных Сновидцев Глубин. Эти древние существа исследовали Даала, едва не утопив его, и превратили его обуздывающий напев в великое оружие, источник чистой энергии – хоть и предназначенный не для него самого.

Глядя вниз, Даал даже сейчас чувствовал, как эта энергия готова излиться из него, ускоряя ток крови в жилах и учащая биение сердца. Он без труда засек тот магнит, который притягивал его снизу, проследив за тем, как Никс спешит к открытой кормовой двери, ведущей в трюм «Огненного дракона». В голове опять всплыли слова, которыми она однажды описала их уникальную связь.

«Ты – мое быстропламя, а я – твоя горелка».

Невольно припомнилось, каково это было тогда, в Приюте, когда они сливались воедино, соприкоснувшись ладонями и переплетя пальцы. С каждым вдохом этот его кладезь силы вливался в Никс, открывая ей доступ к переполняющей его энергии, придавая этой силе цель. В те моменты они были полностью обнажены друг перед другом, не могли хранить никаких секретов – каждый легко читал мысли другого, пребывал в его теле, чувствовал то же самое, что чувствует другой. Это одновременно и нервировало, и опьяняло.