Дракон из черного стекла

Никс перевернула руку, соединив их ладони, а затем и пальцы.

– Мы выясним это вместе.

Джейс кивнул и глубоко вздохнул. И все‑таки его страх так и не рассеялся.

Не имея больше возможности еще чем‑то помочь, Никс переключила свое внимание на Даранта, который уже вовсю напирал на Фенна.

– Я взял тебя в свою команду три года назад, – говорил пират. – И, как и в случае с большинством остальных на борту, никогда не пытался совать нос в твое прошлое. Важно было лишь то, что ты поклялся в верности мне и моим людям.

Фенн кивнул.

– Просто не могу выразить, что это для меня значило – найти здесь свое место… Надеюсь, я это еще и заслужил.

– Да, это так. Но теперь твое прошлое угрожает нам, так что пришло время рассказать о том, что ты от всех нас утаивал.

Никс поднялась с пола.

– Ты сказал, что, по твоему предположению, это твой дядя подослал убийцу.

– Это не предположение, а факт. – Фенн обвел взглядом собравшихся. – Мой отец служил королю Бхестийи Акеру в качестве верховного министра – одного из его самых доверенных советников. А потом, три года назад, отца обвинили в государственной измене – в заговоре с целью убийства короля, вместе с другими придворными вельможами. – Лицо Фенна потемнело от гнева, который он наверняка слишком долго сдерживал. – Его повесили, как и мою мать.

Никс поморщилась, хорошо представляя, насколько мучительна такая потеря.

– Моего брата – он старше меня на год – тоже привлекли к этому судилищу. Он еще только учился на военного моряка и служил в морской бригаде королевства. Они хотели, чтобы брат выступил с разоблачениями против нашего отца. Он отказался – и был обезглавлен.

– Ну а ты? – спросил Дарант. – Тебя поставили перед тем же выбором?

– Нет. – В голосе Фенна послышались виноватые нотки. – Во время всей этой суматохи, когда люди короля вытаскивали обвиняемых из постелей, моя сестра глубокой ночью пришла в мою школу. Пришла со своей служанкой, обе были с головой закутаны в плащи. Предупредила меня, чтобы я бежал, пока не поздно, и передала мне с этой целью увесистый кошель. А потом рассказала о вероломстве моего дяди, который на самом деле и подстроил это обвинение отца в государственной измене – тайно, никак не афишируя своего участия в этом. Хотя заговор был реальным, мой отец не имел никакого отношения к столь подлому предательству. Однако поддельные письма и печати свидетельствовали об обратном.

Грейлин был явно настроен скептически.

– Как ты можешь быть уверен, что уверения твоей сестры соответствовали истине?

– Она все еще жива? – вмешалась Никс.

– Насколько я знаю, да. Фрейя замужем за двоюродным братом моего дяди, который любит ее всем сердцем, особенно после того, как она подарила ему сына. Он бы не допустил, чтобы ее кто‑нибудь обидел.

Грейлин не давал ему опомниться:

– То, что провернул твой дядя… Как она про это узнала?

– В домах моего дяди и его двоюродного брата есть слуги, с давних пор связанные между собой родственными узами, пусть даже и служат они разным хозяевам.

Дарант кивнул, выпустив струйку дыма.

– Кому еще лучше знать, что на самом деле творится в каком‑то доме, как не тем, кто гнет в нем спину за готовкой или уборкой?

– Фрейя любима не только тем мужчиной, который делит с нею постель, – с болью в голосе произнес Фенн. – Сердца у нее хватает на всех, и эта черта всегда была присуща моему отцу. Кто‑то, как видно, сжалился над ней и передал ей принесенное почтовой вороной послание – из одного дома в другой. Это послание полностью разоблачало вероломные планы моего дяди. Он намеревался уничтожить моего отца и вскарабкаться по его виселице, чтобы достичь более высокого положения при дворе – что ему и удалось. Сейчас он занимает пост верховного министра, захватив место моего отца.

– А твоя сестра не могла отнести это украденное письмо королю? – спросила Никс. – И предъявить доказательства вероломства твоего дяди?

Многие с откровенной жалостью посмотрели на нее.

– Если б все было так просто… – пробормотал Фенн.

Дарант объяснил:

– Этому письму никто бы не поверил, особенно полученному из рук дочери обвиняемого. Любая подобная попытка, скорее всего, привела бы лишь к ее гибели, а может, и к смерти остальных членов ее семьи.

– Фрейя далеко не дура. Может, сердце у нее и огромное, но оно не ослепляет ее.

Никс нахмурилась.

– А как насчет слуги, который передал это письмо в качестве предупреждения? Разве не мог он удостоверить его подлинность?

– Даже если б этот слуга и осмелился рискнуть, – объяснил Грейлин, – слова такой черни не имеют ровно никакого веса.

Фенн кивнул.

– Великодушие, проявленное в этом предупреждении моей сестре, имело своей целью лишь раскрыть правду, позволить дочери гордиться своим отцом – а может, и позволить его сыну сбежать той же ночью.

– Что ты и сделал, – заключил Дарант.

– В самый последний момент. У меня едва хватило времени, чтобы запихнуть вещи в дорожный мешок. И все же я едва не столкнулся с троицей наемных убийц, один из которых нес ящик с кезмеком. Не исключено, что с тем же самым, что напал на нас внизу.

Грейлин заметно помрачнел.

– Коли так, то если твой дядя как‑то вызнал, что ты сейчас на борту «Огненного дракона», это будет не единственная его попытка.

– Но почему твой дядя продолжает преследовать тебя? – спросила Никс. – Три года ведь уже прошли. Пост верховного министра он благополучно получил – так какая ему выгода от твоей смерти?

– Мое бегство из Бхестийи было воспринято как еще одно доказательство двуличия моего отца. Как я уже говорил, моему брату не удалось бежать, в отличие от меня. У моей сестры не было возможности предупредить его, особенно когда он находился на борту корабля в открытом море… – Губы Фенна сложились в бескровную линию. – И все же своим бегством я нацелил топор палача на голову брата. Джерид никогда не возвел бы поклеп на нашего отца.

Дарант положил руку на плечо Фенна.

– Не взваливай на себя это бремя. Твоя сестра многим рисковала, чтобы позволить тебе спастись. И я готов поспорить, что твой брат с радостью отдал бы свою голову, только чтобы ты остался в живых.