Дракон из черного стекла

– Он опять спит?

– Когда сгорели сразу две кровожитницы, оставшихся одиннадцати оказалось недостаточно, чтобы поддерживать его. – Бкаррин махнул рукой. – Я уже распорядился поместить в освободившиеся ячейки новых.

– Очень хорошо, – произнес Врит, зная, что более молодому Исповеднику нужны эти ободряющие слова.

Бкаррин со вздохом облегчения отпустил свою косу.

– Это будет сделано в самое ближайшее время.

Врит кивнул, воспользовавшись этой заминкой, чтобы еще раз изучить дремлющую перед ним загадку. Бронзовая голова этой фигуры – а скорее бюст – была обнаружена еще два тысячелетия назад глубоко под корнями какого‑то древнего дерева и с тех пор перебывала в бесчисленном множестве рук. Бюст изучали, про него забывали, он не раз становился украшением залов императоров и королей, пока наконец не оказался в Азантийе.

Со временем сведения, почерпнутые из древних фолиантов, позволили получить некоторое представление об истинной сущности этого бронзового чуда – о том, как его можно воскресить, если правильно подпитать жизненными силами. И тем не менее Ифлеленам потребовались столетия, чтобы пробудить талисман ото сна и получить от него хоть что‑то. С тех пор как голова ожила, она пыталась заговорить лишь четырежды. Все ее изречения были совершенно загадочными, произнесенными шепотом и на никому не понятном языке.

«А потом, полгода назад…»

Воспоминание о случившемся тогда острой болью отозвалось в пустой правой глазнице Врита. Прикрывавшая ее кожаная повязка ничуть не притушила ужас того момента, когда бюст вдруг резко и неистово пробудился к жизни. Врит представил, как эти бронзовые глаза широко распахиваются, сияя лазурным огнем – словно два ярких солнца, пылающих адскими энергиями.

Увиденное повалило тогда Врита на колени – равно как и требование, прозвучавшее в звенящем голосе, который разнесся по всему святилищу, подвигнув его к действию, возложив на него повинность, от которой он не мог отказаться.

Два этих судьбоносных слова навсегда изменили ход жизни Врита – повеление, слетевшее с этих бронзовых уст.

«Восстанови меня!»

Врит обвел взглядом большой железный алтарь. То, что некогда было лишь бюстом, выросло и вытянулось в скелетоподобные очертания высокой фигуры. Руководствуясь тайными знаниями, которыми делился этот бронзовый бог, Врит и ему подобные постепенно создавали для него новое тело. Обретенная мудрость была столь же непостижимой, сколь и пугающей, хотя и несомненно захватывающей. И все же Врит сознавал, что он и его подручные были не более чем простыми кузнецами, выполнявшими грубую черную работу и добывавшими для нее сырье и материалы – порой настолько редкие, что их приобретение требовало просто‑таки астрономических денежных сумм.

Ведь бо́льшая часть роста осуществлялась без постороннего вмешательства, самой бронзовой фигурой. При достаточном количестве жизненного топлива, получаемого из сотен быстро сгорающих кровожитниц, бронза плавилась сама по себе, обретая форму прямо у них на глазах, а пустая полость на месте грудной клетки заполнялась некоей кристаллической структурой, пронизанной столь же быстро разрастающейся и разветвляющейся путаницей темных прожилок.

Поначалу Врит пытался выведать тайну, стоящую за этими чудесами, но лазурные глаза лишь презрительно смотрели на него. Единственный все‑таки полученный ответ звучал полной тарабарщиной и особо ничего не прояснил. Насколько Врит сумел понять, бронзовый бюст действовал подобно семенной коробочке, только заполненной не семенами, а некими двигателями – в тысячу раз более мощными, чем огромный инструмент Ифлеленов, и в то же время такими малюсенькими, что многие миллионы их могли поместиться на острие иглы. При достаточной подпитке извне эти крошечные механизмы могли создавать порядок из хаоса, образовывать форму из ничего.

Врит еще раз присмотрелся к распростертому на алтаре бронзовому богу. Нечто подобное представлялось совершенно невероятным. Хотя наглядное доказательство этому лежало прямо перед ним.

Пальцы невольно сжались в кулаки от раздражения. Узнать удалось много, но приобретенные знания лишь подчеркивали его невежество. Вриту казалось, будто он по‑прежнему стоит перед высокой стеной, отделяющей его от потаенного мира за ней.

Страстно желая узнать как можно больше, он изучал бронзовую фигуру – пока что лишь наполовину сформировавшуюся, – пытаясь читать ее, как книгу, написанную на каком‑то утраченном языке. Раскинувшееся перед ним тело мало чем отличалось от тел кровожитниц, поддерживающих в нем жизнь. Грудная клетка у него была так же вскрыта, обнажая сверкающее неведомыми кристаллами и пронизанное разветвляющимися металлическими прожилками нутро, по которому, искрясь и потрескивая, струились потоки энергии. Выступающие наружу начатки конечностей уже понемногу обретали форму. В основном они пока оставались скорее очертаниями, чем чем‑то материальным, но одна рука выглядела почти законченной, вытянувшись от плеча узлами тугих мускулов и заканчиваясь крупной ладонью с едва наметившимися пальцами – словно сырое тесто, не успевшее еще полностью подняться и принять нужную форму.

Уже больше полугода Врит с трепетом наблюдал за происходящим. Учитывая количество кровожитниц, сожженных этим всепожирающем пламенем, трансформация должна была завершиться совсем скоро. Почесывая подбородок, он уставился на светящиеся резервуары, бурлящие жизненной силой, которая вливалась в быстро обретающую человеческие очертания фигуру сквозь путаницу хрустальных и медных трубок, все из которых служили для того, чтобы приковать этого бога к месту, постоянно держать его привязанным к алтарю – что давало Вриту некоторое ощущение контроля над происходящим.

«Но что будет потом?»

Эта мысль не давала ему покоя.

Едва только получив этот приказ, Врит взялся за его выполнение с неистовым рвением, движимый жаждой утраченных знаний. Но в последнее время в равной степени неуклонно росла и тревога. Когда бюст впервые пробудился к жизни, Врит узнал две дополнительные детали.

Первой было имя этого бога.

Крест Элигор.

Второй – причина столь внезапного его пробуждения. Ею стало имя, произнесенное на языке Древних – Вик дайр Ра. Так некогда именовали предсказанного пророчеством демона, Царицу Теней – зловещую силу, летящую на огненных крыльях и призванную уничтожить мир.

Врит, как и многие его собратья‑Ифлелены, с некоторых пор начал подозревать, что эта Вик дайр Ра и вправду успела уже возродиться – приняв облик девушки с болот, обладающей такими удивительными способностями и силой, чтобы превратить в щепки военный летучий корабль в Студеных Пустошах.

Подняв руку, Врит коснулся повязки, закрывающей пустую глазницу. Глаз он потерял как раз в тот момент, когда тот халендийский корабль разлетался на куски – пусть и в сотнях лиг от него, – и это увечье служило постоянным напоминанием об опасности, которую представляла собой эта девица.

«Если б я только не преследовал ее…»