Дракон из черного стекла

Подойдя ближе, Канте получил подтверждение ее словам, отметив характерную вонь серного камня.

– Что думаешь? – спросил Тихан у Фрелля. – Продолжим спускаться сами или привлечем в помощь добровольного гида из библиотеки?

Фрелль изучил винтовую лестницу.

– За годы, проведенные в Тайнохолме, я не раз слышал, что от Ифлеленов частенько разит горелой серой, и это зловоние пропитывает их одежды. А Владыка Дрейк – их темный бог – как говорят, путешествует по миру по рекам из горящей серы.

Ллира тоже внесла свой вклад:

– Имейте в виду, если нам придется расспрашивать этих братьев в серых балахонах, то лучше всего это сделать, только когда мы и сами заберемся так глубоко, как только сможем.

– И подальше от любопытных глаз, – добавил Шут.

Рами поддержал его:

– Когда речь идет о незаконном вторжении в чужие пределы, к мудрости воров явно стоит прислушаться.

И хотя вид у всех был обеспокоенный, последовали согласные кивки.

– Тогда решено. – Шагнув на первую ступеньку, Тихан направился вниз. – Дальше пока что тоже идем сами.

 

Глава 14

 

Уже на последних ступеньках винтовой лестницы у Канте вовсю слезились глаза от сернистой гари в воздухе. В желудке тошнотворно крутило. Горло сжалось, как будто силясь не допустить эту зловонную мерзость в легкие.

Лестница наконец опорожнилась в недра темного извилистого туннеля. За неимением какого‑либо иного прохода группа последовала по нему.

Рами прикрыл рот и нос полой своей рясы писца.

– Да мы тут задохнемся, прежде чем отыщем это проклятое логово!

Касста, идущая по другую сторону от Канте, двигалась с такой непринужденной грацией и невозмутимостью, словно прогуливалась по темному саду. Троица следовала за Тиханом, Фреллем и Ллирой, а Шут и Мёд прикрывали им спины.

– Гляньте‑ка сюда! – воскликнула вдруг Касста, указывая на ядовито‑изумрудную прожилку, прорезавшую черный камень стены; та слабо светилась. – Что вы об этом думаете?

Фрелль немного отстал, явно привлеченный этим вопросом.

– Холм, на котором расположен Вышний Оплот, весь испещрен такими прожилками. Многие считают, что это злокозненная порча, восходящая к Забытому Веку, когда мир на многие тысячи лет погрузился в хаос.

Тихан поднес ладонь к одному из этих сверкающих швов, словно грея руку перед очагом.

– Это раний, оставшийся от древних творений, – вынес он свой вердикт. – Пораженный алхимией, утраченной во времени. Он все еще источает слабые, но смертельно опасные эманации.

Фрелль взмахом руки поторопил замешкавшуюся было группу.

– Я слышал, что Исповедники употребляют соленый эликсир, полученный из семян гинкина, чтобы защититься от недомоганий, вызываемых ранием.

– А как насчет нас? – полюбопытствовал Канте.

Фрелль пожал плечами.

– Нам лучше здесь особо не задерживаться. Особенно на такой глубине.

Канте сглотнул, поспешно двинувшись дальше и держась подальше от стен.

Группа продолжила путь в молчании, время от времени кашляя от сернистой вони. Через какое‑то время показался и ее источник. Проход впереди пересекало ущелье с крутыми склонами – как будто подземная богиня Нефина прорубила его своим обсидиановым клинком. Над окутанной паром пропастью был перекинут узкий каменный мостик.

Едва не удушенные невыносимым жаром и мерзким запахом, поднимающимся снизу, путники замедлили шаг, приближаясь к нему.

– Только гляньте на колонны по бокам от моста! – заметила Ллира.

Канте вытер с глаз жгучие слезы. Перед входом на мост возвышалась пара колонн в виде огромных змей, свернувшихся на пьедесталах и высоко задравших откинутые назад головы с раздувшимися капюшонами, увенчанные шипастыми коронами.

До столпившихся перед мостом доносилось тихое, но неумолкающее шипение.

– Это еще что такое? – прошептал Рами, явно не слишком хорошо разбирающийся в пантеоне халендийских богов.

– Рогатые аспиды, – ответил ему Канте. – Символ повелителя тьмы, Владыки Дрейка.

Тихан собрал всех вокруг себя.

– Тогда они наверняка отмечают вход в логово Ифлеленов.

В этом явно никто не сомневался.

– Ладно, пошли дальше, – поторопил всех Фрелль.

Группа поднялась на мост и направилась через него, опять двигаясь быстрее.

Не удержавшись, Канте глянул через край. Шипение исходило не от скульптурных змей, а от пара, поднимавшегося снизу. Из расселины так сильно несло серой, что перехватывало горло. Сквозь застилающие глаза слезы он углядел внизу зловещее свечение – ту же тошнотворную зелень сияющих прожилок в черном изломанном камне.

Канте поежился, припомнив предупреждение Тихана, и остаток пути по мосту преодолел бегом, после чего присоединился к остальным, собравшимся под аркой, ведущей в большой туннель. Камень наверху был испещрен какими‑то таинственными символами, светящимися отвратительным зеленым светом – как будто сами эти прожилки в скале подчинялись воле Ифлеленов.

– С этого момента надо соблюдать еще большую осторожность, – предупредил всех Фрелль.

Канте опять замешкался, как и при входе в Цитадель Исповедников, только на сей раз Шут и Мёд не смогли подтолкнуть его.

Вообще‑то никто не двинулся с места. Все лишь обменялись обеспокоенными взглядами.

Отойдя от шипящей пропасти, они услышали отзвуки едва слышных криков, полных мучительной боли и страха. А еще – какой‑то глухой стук, ощущаемый подошвами, как будто под ногами у них билось черное сердце Владыки Дрейка.

Наконец Тихан двинулся вперед, ко входу в туннель, сделав сначала один опасливый шаг, а потом другой. Его следующие слова прозвучали не ободряюще, а как‑то неуверенно, что в устах Оракла из Казена было большой редкостью.

– Что‑то тут неладно…

Рами с содроганием последовал за ним.

– Нет нужды говорить нам об этом.

Тихан продолжал идти, углубляясь в туннель. Впереди не было видно ни единого факела, и та’вин повыше поднял свой фонарь, пытаясь разогнать тьму.