Другая Русь: Приказано выжить!. Господарство Псковское. Если боги за нас!

Оп‑па, что‑то я накосячил. Как‑то резко насторожились хлопцы. Вылетело слово, назад не запихаешь. На заметочку этот момент, и потом разузнаем, что к чему.

– Говорят, издалека к нам? – осторожно так спрашивает.

– Да уж, ноги‑то потоптать пришлось хорошо, – спокойно отвечаю.

– И что там? Тоже люди, как мы живут? А как живут, где живут, с кем воюют, что одевают, – посыпались вопросы.

– Да везде люди одинаковые. Живут так же – кто‑то лучше, кто‑то хуже. Всё, как у нас. Одёжка тоже разная, отличается, конечно, от вашей кое‑чем, а так всё одно и то же.

– А вот на тебе что такое надето? Это где такое делают и носят? И обувка такая странная, никогда такой не видел. – Подключается Ждан.

– Делают далеко отсюда. Год идти надо. Видишь, как износилось за это время, – придерживаюсь своей версии.

– А собака у тебя, мы такой и не видели. Откуда такая? – спрашивает третий.

– Собака эта из Италийской земли. Есть такая далеко на юге. – Поворачиваюсь к нему.

У бойцов глаза по пять советских копеек.

– Неужто ты и там побывал?

Вот что ответить? Буду продолжать играть роль бывалого путешественника.

– Довелось и там побывать, – солидно отвечаю. О, кстати, сюда надо ввернуть идею про печки. – Научился я там печному делу.

– А это ещё что такое? – Клюнули.

Прочитываю им краткую лекцию в двух словах об отопительных и варочных печах, пусть слухи начинают расползаться. А то неверие и недоверие местного населения ещё победить нужно. Ничего, курочка по зёрнышку клюет, победим!

– Что, такую печь кому‑то делать будешь? – с огромным почтением спрашивает Мстиша.

– Вот думаю делать, только сначала хорошо подготовиться нужно, инструмент справить, место найти для работы. Придётся времени и сил много потратить. Сделаю – заработаю. Жить‑то на что‑то надо. Ваш начальник меня на постой пока к вам определил. Вместе будем теперь, вот сами всё и увидите.

Тут и Изяслав на крыльцо вышел, лёгок на помине – только глянул, бойцов как ветром сдуло, кинулись тяжести ворочать. Крякнул, головой мотнул и пошёл на улочку. Подхватился и я следом за ним. Догнал, пристроился рядом.

– Что ещё спросить хочешь? – Искоса глянул на меня десятник.

– Хочу для своей работы начать кирпичи из глины делать. Не подскажешь, к кому за разрешением подойти нужно?

– Мне сказал, этого хватит. Ещё что хотел? – Смотрит, что не отстаю.

– Ещё бы место найти, где глина хорошая есть и вода недалеко, – забрасываю удочку.

– Есть такое. Завтра покажем, должен будешь.

Ну да, кто бы сомневался. Ничего за столько веков, оказывается, не изменилось. Было, есть и будет.

– Понимаю. – Киваю в ответ.

Останавливается и поворачивается ко мне:

– Об остальном вечером спросишь, когда спать ложиться будем.

Теперь мне необходимо дойти до кузни, познакомиться с кузнецом, посмотреть, что он может сделать. Да и на будущее нужно задружиться. Сюда шли, звон вроде с той стороны слышался, вот туда и отправимся.

На отшибе вижу искомое строение. Распашные двустворчатые двери, даже не двери, а больше на створки невысоких ворот похожи. Из них дым валит. Как же они тут к дыму привыкли, дышать же нечем?

Крепкие люди.

Подхожу ближе, отвлекать кузнеца как‑то не с руки, да и некрасиво мастеру в работе мешать.

Может, он там о высоком мыслит‑творит, дыма наглотавшись.

Присаживаюсь на бревно у стеночки, подожду. Рано или поздно, а кузнец всё равно подышать выйдет.

Наконец, мои ожидания пришли к своему логическому завершению. Створка заскрипела, и я вынырнул из дрёмы. Половинка воротины приоткрылась, и на улицу шагнул, будем считать, что кузнец. Потому что у меня получился разрыв шаблона. Вопреки сложившемуся стереотипу, кузнец оказался невысоким, худым и жилистым человеком, да ещё и до черноты прокопчённым. Волосы все в копоти и дыбом стоят, на лбу верёвочка широкая, чтобы пот глаза не заливал, наверное.

Помяни нечистого к ночи, вот он наяву и появился.

Подрываюсь с бревна, но неспешно, солидно, себя‑то тоже подать необходимо грамотно.

Здороваюсь первым, проявляю уважение. Во взгляде вижу усталость и лёгкий интерес, скорее к моей одежде, чем ко мне. Всё правильно, мне‑то его и заинтересовать пока нечем. Попробую сыграть на профессиональной гордости.

– Не помешаю, уважаемый?

– Сиди, чего уж там. – Кузнец основательно усаживается на самую середину бревна и откидывается на стену кузни. С наслаждением вздыхает, прокашливается и сплёвывает через бороду чёрную, тягучую слюну.

– Эх, хорошо‑то как. – Зажмуривается от удовольствия.

Приблизительно через полчасика коваль пошевелился, потянулся:

– Твоя собака?

– Моя, – скупо отвечаю. Болтуном прослыть неохота, помолчу пока.

– Откуда такая серьёзная взялась? У нас таких и близко не видел.

– Издалека, из чужих земель.

– Вот оно как. Если будут сук подсовывать на случку, просто так не соглашайся, потому что у нас, да и в округе – нет таких собак. А то, слышал, всё имущество своё ты утерял. Вот хоть мошну немного набьёшь себе, не гоже таким видом народ честной пугать. – Покосился кузнец.

– За совет спасибо. – Киваю. – Только вряд ли будут подсовывать. Собак‑то я у вас и не видел.

– Всё у нас есть, и собаки тоже есть. Только все хорошие – на промыслах да на службе. Погоди чутка, придут ещё. Если что, можешь на меня сослаться. Мол, кузнец Головня научил. – Захихикал мастер.

– Благодарю за науку. – Кивнул ему.

– А ко мне зачем пришёл? Ко мне ведь только по делу ходят. Просто так поболтать никто не заходит.

Вот оно что. Правду я читал, что кузнецы почитались наравне с колдунами. Считалось, что в своей кузнице им черти помогают, и простой люд стороной обходил и кузню, и самого кузнеца.

– Я так понял, что уже все вокруг знают о моей беде. Захребетником мне становиться неохота, а инструмент мой весь у лихих людишек остался. Но есть у меня задумка одна, как можно и заработать хорошо, и людям помочь.

– Это как же, зарабатывая, ты другим людям помогать будешь? – Покосился кузнец.

– Да так же, как и ты, и любой другой мастер. Ведь ты тоже людям помогаешь, куёшь им всякое нужное, а они тебе за то исправно платят, ведь так?

– Вон как ты повернул. Ежели так считать, то всё правильно. И заработок, и людям помощь.