Другая Русь: Приказано выжить!. Господарство Псковское. Если боги за нас!
– Ещё в Опочке сон мне приснился, как будто в Великом Новогороде есть такой посадник – Гостомысл. Остался он без сыновей, только с дочками. И приснилось ему, что если призовут на княжение сыновей дочки Умилы, то потомки его будут всей землей править.
– И что здесь плохого? – не выдержал и перебил безопасник.
– А плохое здесь то, что через год решат они прибрать все земли под свою руку, а Синеус и Трувор им в этом помехой станут. Смекаешь? Потом примут веру христианскую. И откажутся от наших светлых богов. Гореть в огне будут столбы Перуновы да Велесовы, капища – все разорят. Под Византию станут.
Отшатнулся от меня Горивой, посмотрел, как на сумасшедшего.
– Ты… Да ты… Да… Кхм. – Закашлялся с надрывом.
– Вот потому и говорить не хотел, что сон это. А ты сразу – на дыбу, в поруб.
Резко проглотив кашель, выпрямился глава местной безопасности, посмотрел на меня с каким‑то недоумением.
– Как сон, ты что творишь‑то?
– А так. Сон и сон – понимай, как хочешь. – Ответил ему прямым взглядом.
Поиграли в гляделки, потыкали друг в друга глазами. Отвёл взгляд Горивой:
– Через год, говоришь?
Ай да молодец, самое главное уцепил!
– Весной Рюрика на стол Новгородский посадили? Весной. Вот и прибавь два года. А будет или нет – одним богам ведомо. Такой вот сон.
– Ты сам‑то понимаешь, что ты мне рассказал?
– Ещё раз тебе повторю. Ты спросил – я ответил.
– А ты понимаешь ли, что теперь тебе никуда от меня не деться? Ты понимаешь, что я за тобой теперь присматривать буду? Понимаешь ли ты, что… эх. – Махнул рукой расстроенный боярин.
Ну ещё бы, любой на его месте удивился б сильно. Да и расстроился, пожалуй. Вся жизнь, в случае чего, полетит под откос.
– Никому ни слова. – Поднялся Горивой. – Пошли, князь уже ждёт.
А молодец всё‑таки он, не стал пугать. Мол, зарежу, если что, в поруб кину, и ещё кучу милых прелестей, существующих в Древней Руси. Посмотрим, что дальше будет.
За столом у князя хорошо наелся, благо вкусностей разных было хоть отбавляй. Посадили меня с самого края, так что никто меня не дёргал разговорами, и я просто отводил душу, набивая живот деликатесами. Интересная у меня взаимосвязь получилась – души и живота. Вспоминал прошедший разговор – не рано ли я его затеял? Нет, не рано, в самый раз. Момент больно подходящий был. На хмельные напитки постарался не налегать, попивал так понравившийся мне сбитень. Что интересно, сколько сбитня не перепробовал в своём мире, а такого вкусного не пил. Ещё с удовольствием поглядывал по сторонам – интересно было наблюдать за тем, кто как себя ведёт и как на это реагирует князь. Только старался наблюдать незаметно, а то мало ли тут таких же глазастых…
Посидев ещё немного, поймал взгляд Трувора и знаками попросил разрешения удалиться. Получив разрешающий кивок, тихонько испарился из‑за стола. Спать пора.
На следующий день натягивали верёвки по отвесу – снимали и перетягивали, чтобы получилось в итоге то, что нам хочется. Разметив, таким образом, все углы, выложил символический первый ряд – начало положено. Оставив ребят продолжать работу, вышел на улицу и решил сходить в харчевню, проверить кое‑какие свои предположения. Но в воротах был остановлен и отправлен обратно. Приплыли. Возвращаясь назад, передумал тысячу планов побега, вывалил на свою дурную голову целую гору помоев – вот кто меня за язык дёргал?
А с другой стороны – зачем‑то я сюда попал? Не только же для того, чтобы печки класть? Должна же быть какая‑то высшая цель. Может, она и заключается именно в спасении Трувора?
Так, ругая и утешая самого себя, вернулся назад. Делай, что должно, а там – куда кривая вывезет, переиначил я известную поговорку.
После обеда продолжили кладку, выложили шесть рядков и решили на этом сегодня остановиться. Надо подготовиться к завтрашнему дню и тихонько переговорить с ребятами.
Во дворе, вытаскивая печное железо из фургона, быстро сказал своим подмастерьям:
– Если со мной что случится – возвращайтесь назад, старшим остаётся Головня. Во всём слушать его. Собаку берегите.
И отрицательно качнул головой, увидев вопросы в глазах парней. Остаток вечера, до отбоя, просидели в избе, разговаривая на отвлечённые темы. Ребята молодцы, сразу поняли обстановку и старались лишнего не говорить. Рядом всё время крутились дружинники, специально или нет, так и не понял. Горивоя тоже не видел целый день. Интересно…
Долго не мог заснуть. Вопрос, что делать, если завтра меня решат изолировать или придумают что‑то более кардинальное, долбил мою больную голову, несмотря на все попытки как‑то успокоить себя любимого. В конце концов, удалось уговорить себя не дёргаться – шансов в чужом доме, среди профессиональных бойцов, у меня ноль. Даже удрать и то не смогу – наверняка пасут.
И как только уговорил, так сразу и провалился в глубокий сон. Что снилось – не помню, осталось только ощущение чего‑то светлого и доброго. Зато проснулся бодрым и полным сил.
Позавтракал – уже легче, пошли поднимать кладку. Холопов нет, но и запас глины пока есть. До обеда ударно трудились, ребята косились, но молчали. Все разговоры вели только о работе, по молчаливой договорённости. А вот после обеда появился Горивой и предложил подняться к Трувору. Проснулись…
Пока поднимался к князю, присмотрелся к боярину – вид у него не ахти, прижало, видать, сильно. Осунувшееся лицо, круги под глазами, да и весь какой‑то пришибленный. Эка вы распереживались. Хотя всё верно, если князя уберут, то и Горивой пойдёт за ним, за компанию, однозначно.
Прошёл в двери, поклонился, жду вопросов. Князюшка тоже, похоже, переживал весь день и всю ночь. Вид у него – краше в гроб кладут. А как иначе, если вдруг узнаёшь, что тебя и впрямь скоро туда уложат, поневоле будешь волноваться, переживать и про сон забудешь…
Наверное, минуту смотрел на меня молча Трувор. Выдержал я его взгляд, совесть‑то у меня чиста, в таком деле лучше перебдеть.
– Повтори мне то, о чём Горивою говорил, – тихим и жёстким голосом приказал князь. Внимательно посмотрел на Трувора, потом перевёл взгляд на боярина и затем задержал его на двери. Горивой понял и, выглянув за дверь, отправил дружинников на лестницу.
– Может, лучше Грома перед дверью посадить? Надёжнее будет, – посоветовал я.
– Зови. – Переглянулись между собой.
Вышел на улицу, высвистел свою собаку и, дождавшись, когда мой верный друг радостно примчится на зов, повёл его за собой. Оставив зверюгу на страже, закрыл дверь и прошёл к столу.
