Другая Русь: Приказано выжить!. Господарство Псковское. Если боги за нас!
Сойдя по сходням на мостки Старой Ладоги, я уже и не знал, что тяжелее – провести неделю в седле или ворочать веслом на лодии. И то, и другое вымотало меня до потери сознания. Но, если к седлу я почти приноровился, то тяжёлое весло с непривычки показало свой буйный норов. Хорошо, что народ с пониманием отнёсся к моему неумению – все дружно советовали и показывали, как надо правильно грести. Ну, хоть какое‑то развлечение я им доставил своей непутёвой греблей. Хотя, справедливости ради, никто не высказывал неудовольствия, а уж брани я вообще не слышал, даже когда весло вырывалось из рук как живое и норовило спихнуть меня со скамьи или заехать по спине сидящему впереди дружиннику.
В крепости же всё повторилось точь‑в‑точь, как в Новогороде. Точно так же мы погуляли по городищу, прошлись по торгу, на котором сегодня, по словам купцов, было совсем мало народу.
А вот вечером за мной пришли…
Помирать – так с музыкой! Отмахнувшись от поторапливающего меня Горивоя – мол, негоже заставлять князей ждать, переоделся в чистую одежду, оставил все свои железки, за исключением поясного ножа, и с гордо поднятой головой (шутка) отправился за безопасником. Сбоку пристроился Гром.
Отослав стражу и оставив у дверей моего спутника в компании собаки, поплотнее прикрыв двери, Трувор приказал мне расказывать всё с самого начала. Ну, раз пошли такие пляски, то, испросив разрешения, проверил, нет ли кого за окном, заработав удивлённо‑уважительные взгляды. Подобраться к окну довольно проблематично, если только на верёвке сверху спуститься, но это мы сразу услышим. На всякий случай запустил в комнату Грома, так надёжнее. У него и слух и нюх не чета нашим. Синеус хотел было возмутиться, но Трувор его остановил, внимательно наблюдая за моими приготовлениями.
Начал рассказывать свой «сон», внимательно отслеживая реакцию обоих на моё повествование. И если хмурый Трувор всё это время просидел спокойно, то Синеус, наоборот – то краснел, то хватался за меч. В общем, нормальная реакция выдержанного человека – голову сразу не срубил, и хорошо.
Закончив рассказ, я замолчал. Молчали и князья. Наконец, первым прокашлялся Трувор. Всё‑таки слышал мой рассказ уже не в первый раз и успел его, хоть немного, переварить.
– Был в Новогороде, разговаривал с Рюриком. Вроде всё, как всегда, но вот бояре его посматривают нехорошо, когда думают, что я их не вижу. Завтра хочу с волхвами поговорить. Ты, брат, со мной пойдёшь? Или…
А усы у Синеуса и впрямь знатные, вон как на палец их накручивает:
– Вместе поедем. Всё сам хочу услышать. Возьмём твоих дружинников, и хватит. Пораньше только выедем, чтобы меньше людей нас видело. Хотя слух всё равно пойдёт.
– Можно сказать, что поедем у богов расположения и разрешения на новое дело просить, мол, будем в Плескове лодии морские делать да через варяжское море ходить, торговлю налаживать. Дома будем каменные ставить, вот и хотим спросить, угодно ли всё это богам? – влез я с подсказкой.
– Можно слух распустить, скажу Горивою. – Кивнул, соглашаясь, Трувор.
– Но смотри, если волхвы скажут, что соврал, там же на кол и сядешь, – буркнул Синеус.
Вот это здорово, это по‑нашему. А вдруг мне там не поверят или не поймут?
Затемно выехали из ворот крепости, до полудня пробирались через завалы бурелома, ручьи и овраги. Наконец, спешились, и дальше пошли вчетвером след в след по еле заметной тропке. Если бы не походил в своё время по тайге, нипочём бы её не заметил. А так обратил внимание на небольшие просветы в кустах, вытертую местами траву, чуть другого цвета кору корней на тропе. Да и собака указывала верный путь.
В книгах много чего написано про капища – столбы, камни. Вот и тут я увидел сначала высокий частокол из толстенных брёвен, за которым просматривалась крыша большого дома. А, пройдя через ворота, приоткрывшиеся при нашем приближении так, что можно было еле‑еле протиснуться только боком, рассмотрел выложенный из камней круг на земле и толстые столбы с потемневшими ликами и рунами. Больше ничего не успел увидеть, потому что был затащен Горивоем в большой храм. Стены из посеребрившегося от времени дуба, огромный валун по центру, откуда‑то доносится звонкое журчание воды. После солнечного света глаза почти ничего не видят, сильно щурюсь и привыкаю к сумраку. Князья о чём‑то разговаривают с высоким, огромным человеком, стоящим у ведущего в темноту помещения проёма. Тот отрицательно качает головой и скрывается в этой темноте, оставляя нас в тягучей тишине. Если бы не журчание воды, то эта тишина нас бы придавила своей тяжестью, а так, цепляешься за звук и выныриваешь из тёмного омута.
Раздался шорох, и появился ушедший громила. Поманил меня рукой к себе, а шагнувших за мной князей остановил раскрытой ладонью.
– Иди вперёд, ждут тебя, – пробормотал мне, оставаясь в проёме.
Откуда‑то сверху падает бледный рассеянный свет, когда прохожу по коридору, повторяя его изгибы, и выхожу в светлый зал. Не знаю, как это помещение тут называется, но оно похоже на большую приёмную или комнату для совещаний. На чём‑то вроде стульев сидят пять волхвов, посередине – самый колоритный, с пышной седой бородой. Длинные белые волосы серебряной волной опускаются на плечи. На лбу какая‑то повязка, расшитая рунами или узорами, – издалека не видно.
– Подойди ближе, встань вот на этот круг, – командует левый.
Становлюсь, как указано, и жду, что дальше скажут. Молчание затягивается. Когда выспрашивать‑то начнут? Наконец четверо встают и выходят, остаёмся только мы со старшим волхвом.
– Подойди, сядь ближе. – Слышу красивый и звучный голос.
«Ага, щазз – сядьте ближе, бандерлоги. Подойду и здравствуй, Каа» – вот такие дурацкие мысли внезапно возникли в голове, нашли время.
Волхв весело хмыкает:
– Садись, не бойся – не съем.
«Он что, мысли мои читает?» – проносится в голове, а старик продолжает, как будто отвечая на мой невысказанный вопрос:
– Твои мысли вот такими рунами у тебя на лбу написаны, садись ближе, разговор будет долгий.
В некотором ошеломлении прохожу и присаживаюсь на указанное место. Мессинг, твою…
– Не удивляйся. Люди, как книги, только не каждому дано суметь эти книги прочесть. Про твоё появление нам боги сказали, только долго ждать пришлось. Не торопился ты.
Сижу в полном обалдении – книги, боги. Куда я попал? А страшно‑то как.
– Не бойся, не будет тебе вреда, – успокаивает меня седобородый.
«Я что, вслух это сказал?» – мелькает мысль.
– Говорю же, всё у тебя на лбу написано. – Уже открыто смеётся волхв. Участливо продолжает:
– Смотрю, тебе никак не опомниться. Может, позже побеседуем?
– Нет, я готов. Только слишком всё неожиданно, простите меня. – Собрал всего себя в кучу.
– Ведомо нам, что с Русью станет. Знаем, куда все идёт. Поведали нам боги. Вот и тебя прислали в помощь. Вместе мы должны повернуть Русь в правильном направлении.
– Подождите. Если вы всё знаете, я‑то вам зачем? Вы тут главнее всех, князьями правите, народ весь за вами… Ничего не понимаю… Что я один смогу сделать?
