Две попаданки и другая нежить

Я смогла выровнять дыхание только после того, как демон покинул аудиторию. Уронила лицо на сложенные руки и позволила себе тихонько простонать. Сколько в нем ненависти… Сколько едва сдерживаемой злости. Стоит мне оступиться, и Кьяр устроит специально для меня пытки похлеще предыдущих. А мне пора притихнуть и изобразить, как сильно Инэтта изменилась – ну типа все уроки прошла, экзамен на адекватность сдала. Но при этом не стать слишком похожей на Элею, иначе раскроют. Сложно найти золотую середину, когда в моем характере есть немного от них обеих.

Я даже с Селиной попыталась быть приветливее, хотя усилий на это требовалось колоссальное количество. Но раз от отношений с ней зависело мое алиби, то я уж постараюсь. Начала со сдержанных приветствий по утрам, после чего соседка расцвела. Затем и на обеды мы стали ходить вместе. Если уж быть честной, то девушка была талантлива, образованна и умна. Обладай она хоть каким‑нибудь вменяемым характером, я вполне могла бы с ней подружиться. За целую неделю общения примерно это и произошло – я невольно начала воспринимать Селину как адекватного человека, оттого‑то и удивилась так сильно, столкнувшись с очередным предательством.

Вновь застала ее в компании Арьи – увидела, как они вместе зашли в преподавательский корпус, и последовала за ними. К счастью, демоница не потащила Селину в свои апартаменты, а устроила короткий допрос прямо за дверью. Или же они именно там столкнулись с Кьяром, поскольку его вопрос я расслышала первым:

– Ты уж определись, девка, она исправилась или нет. Сначала говоришь одно, потом другое.

Селина от волнения тараторила быстро и высоким голоском:

– Я просто ошиблась, милорд Ремер! Поначалу мне показалось, что это все та же раздражительная герцогиня Мелларио, которая никогда не отличалась приятным нравом! Но сейчас ее будто подменили – клянусь, иногда у меня возникает странная фантазия, что это вовсе не благородная Инэтта…

Демон прервал ее лепет:

– Она просто оказалась умнее, чем я о ней думал. После моего предупреждения притихла и изображает ангелочка.

– Да нет же! – смело возразила Селина. – Вчера благородная Инэтта сама почистила свою обувь – как‑то бездумно, словно не вспомнила о том, что всегда заставляла кого‑то прислуживать ей и не должна бы вообще уметь это делать!

Я вздрогнула. Кто бы мог подумать, что я попадусь на такой мелочи? И ведь на самом деле даже в голову не пришло, что подобная работа может показаться странной. Но вместе с замешательством во мне росла злость, так долго подавляемая. Селина ведь мечтала стать моей подругой, и я со своей стороны выказывала к ней приветливость! Так почему же она все равно докладывает о каждом моем шаге? Не потому ли, что статус Ремеров гораздо выше нынешнего статуса семьи Инэтты? Если уж целовать кого‑то в задницу, то предпочтительнее в самую царственную?

Оказалось, что эта идиотка еще не закончила отчет:

– Раньше она ни за что не села бы за один стол с простолюдинами! А теперь бежит на встречи с ними, будто начала считать их достойными людьми! Ума не приложу, что с ней происходит.

Я едва не задохнулась от раздражения и пробуждающегося страха. Селина еще и про наши занятия с артефактологами вывалила – а это совсем лишнее. От подобного факта до раскрытия моей личности рукой подать… А я не хотела – всей своей душой отчаянно не желала быть узнанной! Если поначалу я переживала лишь о возможной реакции Гранта Абеля, то разговор с Кьяром поставил последнюю точку. Мне всерьез нравился демон – если уж начистоту, то гораздо сильнее, чем просто «нравился». Но, как оказалось, для него Элеи Феррино никогда и не существовало. А я не собираюсь быть жалкой размазней, безответно влюбленной в бесчувственное бревно. И пока сохраняю инкогнито, о моем позорном положении только я сама и знаю. Но эта тряпка сейчас быстро натолкнет всех на разгадку…

К счастью, правда была столь немыслимой, что в нее не поверили бы, даже если бы им прямым текстом заявили. И Арья тотчас нашла другое, более разумное объяснение:

– Я знаю, что она встречается с тройняшками. Это следствие проклятия и чувство вины. Если Инэтта всерьез пожалела о том, что напала на Элею, то захотела бы извиниться, да вот уже такой возможности нет…

– Прекрати, – процедил Кьяр. – Зачем ты снова вспоминаешь о ней?

Арья мягко уточнила:

– Прости, брат, но сейчас это важно. Инэтта могла придумать такой способ заглаживания вины – помочь друзьям Элеи. Раз нельзя отдать долг погибшей, то можно хотя бы заговорить пару артефактов ее близким. Лично я как раз отчетливо вижу логику! Все в порядке с твоей силой, девка в самом деле выучила урок.

Я развернулась и пошагала к своему общежитию, пока не застукали. Хотя если от их шушуканий в прямом смысле зависит жизнь, то вряд ли подслушивание можно назвать преступлением. Моя тайна пока в безопасности, однако это ненадолго, если я оставлю при себе услужливую Селину. И еще артефакт гашения фона снова доказал свою эффективность. А в каком другом случае два чистокровных демона меня не заметили бы?

Соседка пришла в комнату минут через десять и застала меня за тем, что я аккуратно собирала ее вещи.

– Благородная Инэтта, что ты делаешь? – воскликнула она.

Я устала подбирать слова и высказалась прямо:

– С меня хватит. Ты мне не подруга, благородная Селина, и больше ко мне даже на десять метров не подходи. Знаю, что ты докладываешь Ремерам о каждом моем шаге. Так переселяйся к ним, или проси другую комнату, или возвращайся на свой факультет. Мне плевать. Но я с тобой говорю в последний раз.

Девушка упала на кровать и уставилась на меня заблестевшими глазами. У нее так затряслась нижняя губа, что мое сердце дрогнуло – для окончательного решения надо все же выслушать и эту сторону. Хотя если она начнет все отрицать, то вещи полетят в коридор кубарем, а их хозяйка и пинка получит. У Селины хватило ума миновать этот вариант:

– Благородная Инэтта, ты просто не понимаешь мое положение! Ты всю жизнь купалась в роскоши, тебе все потакали и решали вместо тебя все твои проблемы.

– Так расскажи – я умею слушать, – разрешила я.

Но уже через пару минут пожалела о своей доброте. Селина начала взахлеб вещать о низком титуле своей семьи, о надеждах родителей, когда они отправляли ее на отбор – пусть на выигрыш даже они не рассчитывали, но надеялись, что дочь обзаведется там полезными связями. Дескать, у нее просто выхода нет, ведь мама и папа так надеются на знакомство с влиятельными столичными покровителями. А у нее характер мягкий и добрый – элита, наподобие Мелларио или Ремеров, только таких рядом с собой и будет терпеть. И она терпит – и я, мол, на ее месте терпела бы и пыталась выслужиться.

Честное слово, меня такая история ничуть не пробрала. Если бы услышала какую‑нибудь жесть, то обязательно пересмотрела бы свое решение. Но нет, во всех мирах есть люди с ампутированной гордостью, которые считают лизоблюдство нормой. Не от крайней нищеты или серьезных проблем, а просто как самый легкий путь.

– Ты вызываешь у меня одно отвращение, – уже спокойно и почти равнодушно произнесла я. – Все ноешь и ноешь. А тем временем другие люди с такого дна поднимаются самостоятельно – тебе и не снилось. Например, Мирта! Сирота, а не дочь провинциального виконта, у нее даже собственной фамилии нет, но она хоть что‑то пытается сделать. Иногда так сильно пытается, что бесит, зато в отсутствии стержня ее никто не обвинит. Но где тебе понять?