Две попаданки и другая нежить

Арья долго смотрела на его профиль, но потом медленно кивнула. Решение единственно верное, Грант в нем и не сомневался. И ведь нет большой разницы, кто из них ударил первым. Когда демоница увидела, как обезумевшая женщина продолжает втыкать кинжал в уже бездыханное тело, она ни мгновения не мешкала. И если бы этого не сделала Арья, то Аленсу прикончил бы Грант – он не смог бы жить с мыслью, что убийца его Элеи все еще дышит. А закон Олагонии допускает такую расправу, никто не посмеет осудить. К сожалению, горе отца и матери не утихнет, но и это теперь уже не исправить.

Кьяр долго над чем‑то размышлял, а потом встал со своего стула, на котором недвижимо провел несколько часов, и повернулся к выходу:

– Ты прав, похороны откладывать нельзя. Я не буду оставаться на церемонию – можешь вздохнуть спокойно.

Спокойно дышать дракон пока не мог. И зачем‑то спросил уже в спину противнику:

– Ты никогда этого не покажешь, но я вижу твою боль как черное облако. Кем она для тебя была?

– Солнцем, – беспечно ответил демон, не обернувшись.

Почему‑то иного ответа Грант и не ждал.

В тот печальный вечер Элею Феррино, возлюбленную наложницу герцога Абеля, торжественно проводили в последний путь. Она была дикой, решительной, странной, неповторимой и яркой. Такой и останется в сердце каждого, кто был с ней знаком. Ее история закончилась на погребальном костре.

***

Моя история началась на погребальном костре. Сознание, все еще плавающее в туманном болоте, иногда то поднималось к поверхности, то опускалось на самое дно. И в такие моменты я будто ловила отголоски одной из своих жизней. И в определенный момент ощутила, что внизу никакой притягивающей границы не осталось. Вряд ли я это до конца осмыслила, просто почувствовала каким‑то фоном – Элеи больше нет. А может, ее никогда и не было.

Зато в этот момент моему разуму стало куда проще приближаться к другому смутному барьеру. Тоже плотному и непроницаемому, но сейчас изредка с той границы реальности я разбирала голоса:

– Жаль, конечно. Сколько она уже в этой коме лежит? Василь Петрович говорит, что с таким повреждением мозга не живут – а она вон, борется. Характер!

Другая женщина прикрикнула:

– Катетер меняй! Стоит тут рассуждает. Не каждого пациента можно спасти – и это не наше с тобой дело, но свою работу мы должны сделать. У нас тут хватает тяжелых, некогда лясы точить.

Хотелось спросить, выжил ли Никита и сколько времени прошло, однако ничего не получалось. Медсестры что‑то сделали, и почти сразу я вновь погрузилась в приятную глубину. Это существование было напрочь избавлено от боли и переживаний – сладкий бесконечный сон, чаще всего лишенный даже коротких мыслей. Стоило мне начать что‑то чувствовать или отчетливо осознавать, как новая доза лекарства заново возвращала меня в туман без единого порога, о который можно споткнуться.

Но однажды все изменилось, а ведь за целую вечность я успела забыть об ощущении дискомфорта. Нет, я вовсе не проснулась, но мне привиделся кошмар – будто я захлебываюсь ледяной водой и никак не могу спастись. Память подкинула серое полузабытое воспоминание или даже ощущение: со мной подобное уже происходило, и тогда я очень хотела жить. Буквально по инерции захотела и сейчас – лениво и медленно начала двигать во сне руками в попытке вынырнуть из пруда и глотнуть воздуха. Но теперь рядом не было спасителя – вообще никого не было, да и этот водоем тянулся во все стороны на расстояние бесконечности. Однако сами движения будто начали меня будить, я шевелилась все интенсивнее и даже постепенно вспоминала, что такое страх. С нарастающим ужасом и сознание быстро прояснялось. Ну уж нет, сама я не сдамся! Как там когда‑то в далеком прошлом сказала молодая медсестра? У меня характер!

И стоило мне вспомнить о себе так ясно, как следующий рывок удался. Я вынырнула на свежий воздух и раскашлялась, выплевывая воду. Вмиг вернулись все мысли и ощущения, чуть медленнее возвращались слух и зрение. Я сидела в каком‑то водоеме – совсем неглубоком и маленьком, оттого и удивительно, что я каким‑то образом пыталась утонуть едва ли не в лужице. Да и жидкость оказалась не ледяной – наоборот, приятной и теплой. Вокруг развернулся вовсе не столичный парк, а ведь именно он и вызвал самые отчетливые ассоциации. Глаза, отвыкшие от света, теперь щурились и слезились даже на полумрак. Вокруг были расставлены магические светильники, а за ними нависали серые своды пещеры. Счастье и облегчение от неожиданного спасения было столь велико, что я даже не испугалась неизвестной локации. Я жива – и это главное! Остальные проблемы буду решать по мере поступления.

Выбралась на край заполненного водой углубления, осмотрелась. Хоть здесь и не было холодно, но нагое тело все равно ежилось. Значит, придется добыть какую‑то одежду. У темного склона пещеры свалено нечто похожее то ли на платье, то ли на тряпки. Возможно, я все‑таки поначалу разделась, а уж потом зачем‑то отправилась купаться в луже. Мне, так настойчиво воскресающей, кто вообще запретит быть необъяснимой? Моя одежда или нет, но я буду рада даже куску ткани или мешку. Пока отдыхала, заметила, что на голой груди лежит прядь – длинная и золотистая. Вздрогнув, я лишь сейчас задала себе главный вопрос: кто я? Черт, я ведь могла очнуться уже в третьем мире! Мне ли не знать, что такие реальности на самом деле существуют и вовсе не исключено, что их может быть множество? Встав на колени, я взяла один из светильников в руку, склонилась над водой и присмотрелась к своему отражению.

Долго разглядывать не пришлось – я уже в первую секунду остолбенела. Из хороших новостей была лишь одна: мое триумфальное возвращение произошло в одном из привычных миров. Это замечательно, не придется снова тратить уйму времени на адаптацию. По всем остальным пунктам я очень промахнулась. Из отражения на меня смотрела не Эльвира Семенова и даже не Элея Феррино, а первая стервозина королевства, почти главная красотка на деревне, всегда не к месту помянутая, герцогиня Инэтта, мать ее за ногу, Мелларио…

 

Глава 2

Возле стены действительно была свалена кучей одежда Инэтты – та самая, в которой я видела девушку в последний раз. Темное шерстяное платье и легкий осенний плащик покрылись за столь длительное время пылью и грязью, но ничего – я хорошенько отряхнула и надела на себя. Еще больше меня порадовали украшения, найденные там же: драгоценное колье, браслет и серьги, прежде я и с меньшим богатством добралась куда мне было нужно. Пещера была большой, кое‑где валялись вещи, говорящие о человеческом присутствии, однако ни единой живой души я так и не обнаружила. Разумеется, постоянно поддавалась удивлению. Выходило, что Кьяр вовсе не убил Инэтту Мелларио! Он зачем‑то притащил ее сюда и здесь бросил, подобное решение было необъяснимо. На ее теле я не обнаружила ни единого синяка или ссадины, то есть и страшным мучениям он ее не подвергал. Тем не менее я очень боялась, что в любой момент демон вернется и закончит дело – с его скоростью вряд ли я успею прокричать целое предложение о подмене. Поэтому и спешила убраться подальше и не тратила время на стирку вещей.