Двуликая правда

Марк невольно посмотрел на Клару. Высокая, грациозная, с длинной, как у балерины, шеей, вьющимися каштановыми волосами, которые подчеркивали бледность ее почти прозрачной кожи, – она была так не похожа на мать.

Клара перехватила его взгляд и улыбнулась. В уголках ее серых глаз разбежались лучики первых морщинок. В свои почти тридцать шесть, всего на год его младше, она выглядела лучше и свежее многих ровесниц, и Марк в очередной раз отметил, как ему повезло. Он любил смотреть на Клару. Любил встречать ее после работы, слушать о том, как прошел ее день, или новую историю о подопечных из приюта для бездомных животных, где Клара волонтерила в свободное время. Подтрунивать над ее вечной рассеянностью, молчать по душам. Засыпать рядом.

Многие годы после развода Марк не задумывался о серьезных отношениях, предпочитая приятные мимолетные знакомства и легкие расставания. Еще недавно он бы не променял свое одиночество на стабильные встречи и взаимные обязательства и теперь удивлялся самому себе. Он не спешил давать определения своим чувствам. Однако точно знал: на этот раз все по‑другому.

– За знакомство! – провозгласила Валентина Ивановна первый тост. – Я так ждала нашей встречи! Когда Клара рассказала, что общается со знаменитым писателем Марком Асимовым, я дар речи потеряла. Еще на Новый год хотела вас пригласить, да заболела – все праздники провалялась. И вот сейчас опять этот апрельский холод, бррр…

Марк молча жевал, слушая сводку погоды и последних новостей. Клара время от времени вставляла какие‑то реплики, но хозяйка вечера определенно солировала. Стоило отзвучать тостам за именинницу, как она перешла к тяжелой артиллерии:

– Скажите, Марк, когда же нам ждать вашу новую книгу? Старые я зачитала буквально до дыр.

Клара незаметно для матери закатила глаза.

– Мам, я же говорила: у Марка уже давно другая работа.

– Дай мне спросить у первоисточника! Тем более у Марка такой приятный баритон, так бы слушала его и слушала. – От широкой улыбки щеки Валентины Ивановны стали еще круглее.

Марк откашлялся.

– Я думаю, это пока невозможно по ряду причин…

– Дочь, положи гостю рыбки. – Валентина Ивановна передала Кларе блюдо и снова обратилась к Марку: – Да‑да, я слышала, вы теперь журналист. Расследуете всякий криминал. Жутко, наверное?

– Угу. Жутко интересно, – откликнулся он и отправил в рот рулетик из баклажана, ощущая, как по нёбу растекается приятная чесночная горечь.

Клара подалась вперед:

– Кстати, про криминал! У соседа недавно украли новую газонокосилку, представляете? – воскликнула она, и Марк посмотрел на нее с благодарностью. – Средь бела дня вскрыли сарай и унесли.

– Господи! – Валентина Ивановна прижала руки к груди. – О чем только думает ваш управляющий? Давно пора по всему поселку развесить видеокамеры. А ты – так и не установила сигнализацию?

– У меня три собаки, мам, – отмахнулась Клара.

– Но они совершенно безобидны!

– Воры же об этом не знают.

Валентина Ивановна беспомощно повернулась к Марку:

– Марк, повлияйте на нее!

– Если Клара захочет, я лично займусь ее безопасностью, – пообещал он.

– Спасибо, милый! – Клара прильнула к нему и чмокнула в щеку.

– Марк, расскажите, а как вы познакомились? – спросила Валентина Ивановна и подперла подбородок рукой в предвкушении.

Клара вздохнула:

– Мам, я же рассказывала…

– Наверное, нужен первоисточник? – Марк приподнял бровь, и Валентина Ивановна заулыбалась. – Я торопился на встречу и, как водится, застрял в огромной пробке. Через полчаса арендованная «Шкода» перегрелась на жаре и заглохла. Ну, я кое‑как откатил ее на обочину. Сижу, решаю, что делать дальше: до метро пешком не дойти, такси просто не пробьется. Стал ловить попутку. И тут мне явилось чудо – ваша дочь, которая маялась в той же пробке и предложила подвезти до ближайшего метро.

– Да, Кларочка у меня чудо. – Валентина Ивановна ласково посмотрела на дочь. Потом, обращаясь к Марку, добавила: – Поможете мне принести утку?

Он встал, радуясь возможности размяться. К тому же втайне надеялся, что переход к горячему означал скорое завершение их визита.

Перед кухней Валентина Ивановна остановилась у высокого стеллажа. Заставленный книгами, безделушками и фотографиями в рамках, он занимал всю стену в узкой прихожей.

– Хотела показать вам Кларочку в детстве. Найдете?

Марк всмотрелся в лица на старых снимках и легко ее отыскал: Клара походила на жирафенка с длинными тонкими ножками.

Валентина Ивановна взяла с полки цветное семейное фото.

– Тут мы в санатории. Один из последних кадров, где Вася, мой муж, еще жив. – Она показала на мужчину с серебристыми нитями в темных волосах – у него было такое же, как у Клары, вытянутое бледное лицо и высокие скулы. – Кларочке восемь, а Лике – тринадцать.

Валентина Ивановна вернула фотографию на место и указала на соседнюю рамку.

– А здесь девочки у бабушки на даче. Лика как раз школу окончила, между прочим, с золотой медалью! – Она погладила через стекло изображение удивительно похожей на нее светловолосой девушки – Марк вспомнил, что именно ее портрет видел в гостиной, и даже решил, что это Валентина Ивановна в молодости.

Будто спохватившись, она пояснила:

– Лика – это моя старшая дочка.

– Да, Клара про нее говорила.

– Вы же в курсе, что с ней случилось?

Марк кивнул:

– Она погибла, – и наткнулся на удивленный взгляд Валентины Ивановны.

– Ничего подобного! – возмущенно воскликнула та. – Я уверена, что Лика жива, просто исчезла. Клара вам что, ничего не рассказала?

– Нет… – озадаченно ответил Марк.

Она оглянулась на дверь в гостиную:

– Как же так? Клара?

Клара вышла из комнаты и прислонилась к дверному наличнику, скрестив руки на груди. В тесной прихожей повисло молчание. Наконец она произнесла: