Егерь императрицы. Виват Россия!

– Ну‑у! Отвечай! – крикнул нетерпеливо Павел. – Понял вопрос?!

– Так точно, ваше императорское величество! – наконец собравшись с духом, рявкнул егерь. – Старший сержант Прошин, первый батальон, третья рота! Удобственней в бою ей сражаться, ваше императорское величество! Тесак больше для параду!

– А ты кто таков, чтобы решать, что удобней?! – Павел, разъярившись, притопнул ногой. – Десять суток ареста!

– Ваше императорское величество, старший ротный унтер‑офицер часто подменяет в бою командира, ведёт за собой рядовых в схватки, – попробовал было пояснить Алексей. – Ему действительно удобней для боя сабля, пусть и самая простая, драгунская. Сержант четыре кампании прошёл…

– Я тебя не спрашивал, Егоров! – багровея, оборвал его император. – Двадцать суток ареста! Алексей Андреевич!

– Слушаюсь, Павел Петрович! Есть двадцать суток ареста для сержанта, – подшагнул державшийся позади высокий мордастый офицер с генеральским шарфом на поясе. – Караул!

Четверо подбежавших конногвардейцев выхватили у унтер‑офицера зажатый в руке штуцер, сноровисто отстегнули поясной патронташ с саблей и пистолями и, сняв подсумки, подхватили Прошина под руки. Прошло несколько секунд, и пятёрка зашла за строй сидевших верхом конногвардейцев, а император в это время уже направился дальше вдоль замерших шеренг егерей.

– Это ещё что такое?! – рявкнул он, глядя на стоявшего в шеренге дозорной роты Лужина. – Это что за банда у вас, генерал?! У того сабля, а у этого ещё и нож на ремне?! Каким уставом прописано наличие такого оружия?! Так они у всех тут стоящих?! – Он пробежал глазами первую шеренгу.

– Дозорная рота, ваше императорское величество, – глухо проговорил Алексей. – Приучены действовать скрытно в засадах и против караулов неприятеля, для того нужно короткое клинковое оружие.

– Этот тоже в четырёх кампаниях был? – Павел кивнул на Цыгана. – Медалей нацепил, а глаз волчий! Все оборванные, сапоги хуже, чем у деревенского кучера! Кто командир роты?! – Он обернулся к стоявшим с левого фланга офицерам.

– Капитан Осокин, ваше императорское величество! – рявкнул командир разведчиков.

– Всю роту после построения отведёшь на гарнизонную гауптвахту, капитан! – приказал император. – Двадцать суток ареста им, Андрей Алексеевич, за нарушение в ношении мундиров, амуниции и не предусмотренного уставом оружия! Почему второй погон у всех на плече?!

– Придерживает от сползания перевязь гренадной сумки, ваше императорское величество, – пояснил Алексей.

– А они что, у вас гренадеры?! Мне доложились, что это лейб‑гвардии егерский полк, или я ошибся генерал? – Обернувшись, он вперил взгляд в Егорова.

– Так точно, ваше императорское величество, егеря, – ответил тот. – Но разрешение использовать и носить гренады было получено от князя Потёмкина, а второй погон от императрицы Екатерины…

– Более полгода в стране государь Павел, и утверждены новые уставы, вы этого не знаете, сударь?! – перебил тот Алексея.

– Государя знаю, новые уставы не читал, в походе был, – ответил тот, бледнея.

– Ну хоть на этом спасибо, государя он знает, – хмыкнул Павел. – А хвост почему нацепили все на бо́шки? Опять разрешение князя и покойной императрицы?

– Так точно, ваше императорское величество, – стараясь отвечать как можно спокойнее и чётче, подтвердил Егоров. – Разрешено ношение волчьих хвостов как знак особой воинской доблести…

– Бардак! – рявкнул, снова притопнув ногой, император. – Это не гвардейский полк, а не знаю что! Вооружены и обмундированы как пугачёвская банда, грязные, в каких‑то хвостах, уставных буклей и кос вообще не вижу! Я крайне недоволен вами, генерал Егоров! – Император, развернувшись к Алексею, пристально на него посмотрел. – Крайне недоволен! Пойдёмте, господа! – Он махнул рукой и зашагал к каретам.

Сопровождаемые конногвардейцами кареты резко взяли с места и укатили в ту сторону, откуда только недавно появились, полк же продолжал стоять молча.

– Ну вот и всё, – проговорил в полной тишине Живан.

– Полк, вольно! – глухим голосом отдал команду Алексей. – Командирам подразделений развести личный состав по казармам. Всем оправиться и обедать. Интендантству организовать помывку егерей и выдачу им чистого нательного белья.

Послышались окрики командиров, и роты пошли в свои барачного типа двухэтажные здания, на плацу осталась стоять одна лишь дозорная.

– Ваше превосходительство, разрешите убыть с ротой на гарнизонную гауптвахту? – козырнув, спросил генерала Осокин.

– Позже, Тимофей Захарович. Исполняйте пока мой приказ: обедать и мыться, до вечернего развода караулов время есть, успеете.

 

Глава 7. «Ваше оружие, генерал!»

 

– Словно гнётом каким‑то придавило, – пробормотал разбиравший бумаги Гусев. – Читаю, а в голове ничего не откладывается.

– Ну так и отложи всё до завтра, – посоветовал Милорадович. – Успеется, всё одно за сегодня ничего не поправишь.

– Нет, Живан, надо бы сегодня, – покачав головой, ответил ему Сергей. – Видишь, как оно, вдруг фискалы сейчас набегут, а у меня ничего не подбито. Под белы рученьки – и в крепость. Лучше уж сейчас поделаю, что можно.

Алексей уже час сидел за столом и всё никак не мог закончить донесение, разговор друзей долетал до него как будто со стороны, из другой комнаты. «Как же так?! Почему?! В чём провинился перед государем я сам и мои егеря?! – не давали ему покоя тревожные мысли. – В фаворитах не пребывал, дружбы с влиятельными людьми государства не искал, старался служить честно. Егеря дрались храбро, заслужив славу отчаянных и верных престолу воинов, став гвардейцами по праву. Особое благоволение у Суворова, милость покойной государыни, приязнь к нему Потёмкина или Платоши? Что послужило причиной гнева только недавно коронованного императора? Не отсутствие же буклей и кос на головах егерей?»

– Ваше превосходительство, прощения прошу, вам бы, может, в самом начале лучше в баньку со штабом? – приоткрыв дверь, спросил Усков. – Пока первый самый чистый пар, потом‑то уже дальше роты пойдут. Александр Павлович ажно три ближайшие бани на целые сутки выкупил, и для помывки, и для постирушек всем хватит.

– Нет, Степан, я если только к ночи, – покачав головой, ответил Егоров. – Мне ещё к начальству ехать. Господа, может, и правда пойдёте? – обратился он к старшим офицерам.

– Позже, позже. – У всех были срочные дела.

– Ну, смотрите. К вечеру, Стёпа, мы пойдём, заводите пока роты. – Он махнул рукой и снова взял перо.

…Тем самым уложились в определённый нам срок прибытия, не превысив прогонных, путевых сумм, – вывел он новую строчку на листе. – Без происшествий и неприятных событий во время марша…

– Что ещё писать? – прочитал он заново весь текст.