Его драконья метка

Отправив старосту‑без‑имени разрабатывать план бала, я отошел от административного корпуса и задрал рукав пиджака. Честно говоря, я рассчитывал, что метка сработает как компас и приведет меня к невесте. При самом плохом раскладе до конца сегодняшнего дня вопрос будет снят. Дракон, правда, надеялся, что до конца дня мы утащим девушку в родовой замок, я же рассчитывал хотя бы на целомудренную прогулку.

В общем, чем более радужные ожидания, тем суровее реальность. Я стоял и пялился на свое запястье, не веря собственным глазам.

Дракон на метке истинной пары перестал сиять. И парить перестал. Он свернулся клубочком, точно котенок, и дрых, пуская бледные золотистые струи дыма.

Я потыкал рисунок пальцем. Я потер его ладонью. Я вложил в метку магию.

И ничего не помогало! Эта сволочь просто спала блаженным сном, как будто выполнила свою задачу и теперь может отдыхать с чистой совестью!

От ругани сквозь зубы на ленивую нарисованную сволочь меня отвлек радостный вопль.

– Дракон!

Я поднял глаза и увидел стремительно шагающую на меня госпожу Эльфейр – проректора, по совместительству декана нашего факультета. Женщина имела довольно растрепанный и очень встревоженный вид, а в наманикюренных пальцах сжимала клочок какой‑то ткани.

– Дракон‑то мне и нужен! – заявила Эльфейр и протянула мне клочок ткани, оказавшийся миленьким крошечным носком. – Драгблад, мне нужна твоя поисковая магия.

Спасибо, что не чешуя…

 

13

 

У нашей академии, как и у всякого приличного заведения, была своя бухгалтерия. Я знала, что там в специальном окошечке выдают зарплаты педагогам и прочим сотрудникам, а особенно отличившиеся студенты типа меня получают стипендии.

Уверена, в этом прекрасном месте, кроме денег, должны были водиться какие‑нибудь отчеты. Которые я и собралась позаимствовать.

Вообще, осенний бал – это такое чисто развлекательное мероприятие, на котором всегда отвратительно кормили, наливали выпивку из‑под полы, кто‑то обязательно умудрялся подраться, а кто‑то пообжиматься по углам.

Там еще выбирали короля и королеву бала путем честного голосования и не менее честной подтасовки результатов. Люсия все время учебы мечтала попасть хотя бы в претендентки на корону, но каждый раз ее обходили более резвые и менее скромные соперницы. Я же туда не ходила, потому что мне не нравилась атмосфера. Не то чтобы я ханжа, но было ощущение какой‑то легкой деградации в происходящем. Да и на приличное платье ради этого тратиться не хотелось. А если уж совсем честно – то просто тратить было нечего.

Короче, осенний бал всегда был такой сильно бюджетной студенческой пьянкой, которую надо было превратить в образцово‑показательное мероприятие.

Бухгалтерия располагалась двумя этажами ниже ректората. Ближе к земле и людям, как любили шутить сами бухгалтеры – три разновозрастные женщины, похожие и непохожие друг на друга одновременно.

Старшая была седовласая властная дама, перманентно курившая сигарету в длинном мундштуке. Ее боялись все – от студентов до ректора. Средняя – удачно вышедшая замуж молодая брюнетка, уверенная, что все самое важное в жизни она уже сделала, а оставшееся время можно подпиливать ноготочки. Младшая же сама недавно выпустилась из академии казначейства и теперь отрабатывала повинность по распределению. Как раз с ней, рыжей Людовикой, у меня были весьма теплые отношения, и я надеялась, что девушка поможет мне в поисках того, что я даже не теряла.

– За что ректор с тобой так? – с искренним сочувствием произнесла Людовика, выслушав мою просьбу.

– За примерное поведение, – мрачно отозвалась я.

Мы шли куда‑то в подвал, где располагался бухгалтерский архив. Я ожидала увидеть какие‑нибудь сырые катакомбы, но все было очень даже прилично. Пока Людовика большим ключом отпирала скрипучий замок, которым явно редко пользовались, я стояла и рассматривала коридор.

По правде сказать, он ничем не отличался от остальных коридоров административного корпуса, разве что людей здесь не было. Ну то есть почти не было – кто‑то шуршал в одной из технических комнат, и шуршанье это доносилось сквозь неплотно закрытую дверь.

Как и Людовика, я сделала вид, что шуршание меня не касается, и зашла в архив вслед за рыжей бухгалтершей.

Внутри архива тоже все было сносно. Пара барахлящих артефактов температуры и влажности надсадно хрипели и щелкали. Магические светильники горели через раз, а один, прямо посередине зала, нервно моргал.

– Надо бы написать заявку на новые артефакты, – задумчиво проговорила Людовика.

– И светильники, – заметила я.

– Светильники бумаге не мешают, – возразила девушка, проявляя истинную бухгалтерскую сущность – бережливость. – А артефакты – важная часть экосистемы.

Спорить с Людовикой я не стала из банальных соображений – я искренне надеялась, что мне сюда больше одного раза приходить не придется. А один раз нервно мигающую лампочку и зверски кряхтящие артефакты можно и потерпеть.

– В общем, твои стеллажи вот по этой линии, – заявила девушка, махнув на один из плотных рядов открытых шкафов. – Закончишь – занеси ключ в кабинет.

– А ты? – опешила я.

– А я – пошла. У меня работы много, – пожала плечами Людовика.

– То есть ты меня тут одну оставляешь? – переспросила я в шоке. – А вдруг я что‑то найду, что нельзя находить?

– То, что нельзя находить, Шарлотта, давно лежит там, где найтись нельзя, – назидательно произнесла рыжая. – А мне с тобой сидеть некогда, нужно считать зарплату. Так что вот ключ, вот бумажки, вот дверь.

– Я ж за один день не справлюсь! – застонала я.

– Как справишься – вернешь! – ответила Людовика в дверях, не проявив ни капли сочувствия.

Я осталась наедине с огромным архивом, раздражающе моргающей лампочкой и подозрительными шуршаниями в коридоре.

Надеюсь, дракон сейчас усиленно икает, потому что я вот вспоминаю его от чистого сердца!

 

14

 

Шарлотта

Людовика ушла, оставив меня наедине с архивом и все нарастающим чувством безысходности. И чем‑то шуршащим в коридоре.