Эффект искаженных желаний

Ему даже стало интересно, кому это он понадобился там, на малой родине, с которой его уже давно ничего не связывало. Они, в принципе, и так были чужими в том Дальневосточном регионе и прожили несколько лет лишь потому, что отец был военный, а они, как все знают, – люди подневольные, и едут туда, куда посылает их Родина. После того, как Денис окончил одиннадцатый класс, отцу пришло очередное распределение, на этот раз в генштаб, и вот тогда, пятнадцать лет назад, они всей семьей переехали в Москву, где, в общем‑то, и родился Дэн, и вовсе забыли про приютивший их на некоторое время город. Ни родственников, ни друзей у Дэна там не осталось, и звонить было некому. Именно поэтому он взял трубку – любопытство перевесило раздражение сегодняшнего дня.

– Денис, это ты? – спросил осторожно звонкий женский голос.

– Денис Михайлович, – поправил он на всякий случай собеседницу.

– Так уж и Михайлович, – захохотал голос в трубке. – Ну тогда Илина Юльевна Дивова тебя пливетствует. Напоминать, кто это, или сам сплавишься? Сегодня Соколова меня с тлудом плипомнила. А ты по‑плежнему Бижики или изменил своему плозвищу?

– А я по‑прежнему Бизон, – ответил Денис и улыбнулся. Конечно, он вспомнил эту активистку – девицу метр с кепкой, не выговаривающую букву «р». Она была круглолицей, поэтому и прозвище в стае ей было дано подходящее – Улджи, Луна. – Я теперь предпочитаю по‑русски, индейцы уже давно в прошлом. Так что смело можешь звать меня Бизоном.

Стайное имя к Денису приклеилось не только из‑за схожей фамилии Бизов, но и потому, что он с детства был широк в плечах, спортивен и накачан. Сейчас же, с возрастом, еще больше заматерел, и прозвище основательно закрепилось за ним в родном МУРе.

– По‑лусски так по‑лусски, – продолжала хихикать Ирка. – Так что, Бизон, плиглашаю тебя на встлечу выпускников. У нас тут пятнадцать лет намечается, вот школа и лешила всех собрать, и деньги на это выделили.

У Дениса даже мысль не промелькнула согласиться, поэтому ответ был прост и очевиден.

– Луна, прости, работы навалом, очень хотел бы, да меня никто не отпустит, – это было привычное и такое родное оправдание, что называется, на все случаи жизни, но сейчас, как ему показалось, оно почему‑то прозвучало фальшиво.

– Вот вылос большой, а влать не научился, а влать, между тем, нехолошо, – вздохнула Ирка. – Ты только послушай, кто будет: Анатолий Стоянов… – начала перечислять одноклассница, но Денис ее перебил:

– Так, стоп, а что это ты меня Бижики, а его Анатолий, думаешь, раз он в телевизоре большой человек, так теперь все, мы забудем его Чуа?

Конечно же, Дэн слышал про успехи своего бывшего одноклассника, их было просто невозможно не заметить. Его высокомерное лицо, теперь без очков с толстой оправой и без кривых зубов, периодически мелькало на всех экранах.

– Ты же по‑лусски любишь, – вновь захохотала Ирка.

– Ну тогда Змея.

– Хм, как‑то неплилично, это он в школе был Змея, а сейчас он Анатолий Николаевич, и то не для всех, – предположила неуверенно Луна.

– Да и бог бы с ним, – бросил в сердцах Денис. – Мне плевать, будет он там или нет.

– Еще будет Фея, – сказала Ирка, точно выложила козырную карту. – Ты давно с ней не встлечался, а ведь она тоже в Москве живет. Помнишь, как ты был в нее влюблен в школе?

– Я ее не видел, – ответил Денис честно и почувствовал в груди давно забытый трепет перед самой красивой девочкой в классе. – Я и не знал, что она здесь. Думал, что в Хабаровске осталась.

– Нет, год она тогда плопустила, конечно, после школы. Ты должен помнить, слазу после экзаменов у нее мама умелла, потом она дождалась положенных слоков, квалтилу плодала и уехала – вот, еле ее нашла.

– Хорошо, дай мне ее телефон, может, вместе и прилетим, – вдруг сказал Денис, и голос его предательски дрогнул.

– Скину тебе, плилетай, ждем. Только надо сегодня лететь, чтоб успеть на толжество, – сказала Ирка и, немного помолчав, добавила: – Нельзя подводить стаю, не забудь свой облывок калты – это будет частью иглы.

Но лучше бы она этого не делала, потому как именно упоминание карты принесло самые неприятные воспоминания. Наверное, поэтому Денис запоздало спросил:

– А ты как мой‑то телефон нашла?

Но Ирка‑Луна уже отключилась.

Солнце ласково припекало, и хотелось думать только о хорошем. Поэтому Дэн выбросил воспоминания о стае, как бросают использованную салфетку в урну. Этому его научила работа – не зацикливаться на одной мысли.

«А может, и правда сгонять в Хабару? – подумал Денис, набирая присланный Иркой номер. – Когда я себе такое в принципе позволял последний раз? Да никогда. В конце концов, надо просто остыть, иначе можно дел наворотить, не расхлебаешь потом».

– Привет, Кать, – сказал он в трубку, услышав глухое «алло». – Это Денис Бизов, ну, Бизон, помнишь?

– Привет, Денис, – так же тихо и равнодушно ответили на другом конце провода, и Денис снова почувствовал себя школьником, которого не замечает самая красивая девочка в классе.

– Мне Ирка сказала, ты едешь на встречу выпускников. Я тоже в Москве, ты когда собираешься? Можно было бы вместе рвануть, не скучно будет восемь часов лететь.

– Сегодня рейс в двадцать ноль‑ноль, – сказала Катя. – Я уже в аэроэкспрессе.

Денис взглянул на часы: было только одиннадцать утра.

– Что‑то рановато ты, – сказал он радостно, но по ее молчанию понял, что бывшая одноклассница не хочет обсуждать эту тему. – Тогда жди меня, беру билет и еду в аэропорт. Вместе полетим рассматривать старые фотографии в школьном альбоме.

– Хорошо, – так же тихо и равнодушно ответила Катя.

Все время, пока он петлял по Москве – сначала домой, собрать кое‑какие вещи, а потом час сидел в почти пустом вагоне аэроэкспресса, – Денис думал не о предательстве своего любимого ведомства, он думал об однокласснице Кате, которую не видел пятнадцать лет и в которую когда‑то давно был безумно влюблен. Влюблен так, что каждый раз при встрече с ней сердце выпрыгивало, а дыхание сбивалось, а без того маленький словарный запас превращался в три слова: «круто», «прикольно» и «отстой». После было множество по‑настоящему взрослых историй, где любил он, где любили его, но почему‑то сейчас именно мысли о детской безответной влюбленности спасали его от нервного срыва. Было очень интересно: как она сейчас выглядит? Узнает ли он ее, а она его, как отреагирует на него такого, каким он стал сейчас?

Денис посмотрел в окно на свое отражение и остался собой доволен – оттуда на него смотрел сильный смуглый, уверенный в себе мужчина.

Но когда он увидел Екатерину, сидящую в зале ожидания, то совсем другая мысль первой пришла ему в голову: «Когда она последний раз ела?»

 

Глава 3

Федя

Вихо‑Главный